Вехи авторы. Кто уплыл на «философском пароходе»

В.Б. Струве писал своему брату в ответ на эту статью: «Тебе я не могу не сделать решительного упрека. Открещиваясь от ужасной фразы Гершензона, ты изменил самому себе, т. е. ты сделался в первый раз, насколько мне известно, неискренним. Не надо было допускать этой фразы в сборнике, если вы полагали, что по “тактическим” соображениям придется от нее открещиваться. Ты отлично понимаешь, что эту фразу нельзя ставить в одну скобку со всею массою других девиаций в миросозерцании авторов. Она требовала или цензорского карандаша, или надо было последовательно и мужественно раскрывать весь ее “ужасный” смысл, всю ее “ужасную” правду. И что бы ты ни писал, что бы ты ни говорил, я не могу отрешиться от внутреннего убеждения, что понимаешь и этот смысл, и эту правду. Сказавши правду, не надо было “конфузиться” и извиняться. Вы не сказали еще одной правды – не знаю, умышленно или неумышленно: что наша интеллигенция воспитана на медные гроши, почему и цена ей соответственная. В статье Изгоева так и чувствуется, что это недосказано. Если бы вы это осмелились сказать, то “негодованию” не было бы пределов. Мы очень не любим неприятных фактов, из-за которых нельзя притянуть к непосредственной ответственности начальство» .

«Ужасная фраза Гершензона», от которой открещивался П.Б. Струве, – это, разумеется, знаменитые слова из статьи «Творческое самосознание», о которых упоминал почти каждый, говоривший или писавший о «Вехах»:

«Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, – бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной» (с. 90).

С.Л. Франк вспоминал: «Идея и инициатива “Вех” принадлежала московскому критику и историку литературы М.О. Гершензону. Гершензон, человек чрезвычайно талантливый и оригинальный, по своим идейным воззрениям был довольно далек П.Б. [Струве] и мне, как и большинству остальных участников “Вех”» . Действительно, и в глазах значительной части критики сборник воспринимался в первую очередь как связанный с именем Струве и его круга – тех русских интеллигентов, которые осуществили переход «от марксизма к идеализму». Имя Гершензона выглядело довольно случайным – как отмечает М.А.Колеров: «считалось труднообъяснимым, что именно идея Гершензона вызвала к жизни созревавшие уже несколько лет плоды самоанализа и самокритики интеллигенции». Однако, как продолжает тот же исследователь, внесший решающий вклад в изучение истории сборника, «общая судьба всех авторов “Вех” – движение через марксизм, “Союз Освобождения”, “идеалистическое направление”, революцию 1905 года, “религиозную общественность”, – стала той основой, к которой обращался замысел Гершензона» . Еще в 1902 г. тот писал Струве, объясняя замысел своего «Письма с берегов Женевского озера», опубликованного в редактируемом последним эмигрантском журнале «Освобождение», вокруг которого в 1902–1904 гг. происходила консолидация будущей конституционно-демократической партии:

«Своим письмом я хотел сказать: не надо больше воспитывать русскую публику в духе специфической политики; надо вернуться к источнику политики, опять растворить ее в нравственности» .

Идейные сборники стали характерной чертой времени – так, и полемика, вызванная «Вехами», в свою очередь породила, помимо обсуждения в газетах, журналах и публичных собраниях, аналогичные сборники: кадетский «Интеллигенция в России» (1910) и эсеровский «“Вехи” как знамение времени» (1910). Поэтому, когда между Франком и Гершензоном, привлекшим первого к сотрудничеству в редактируемом им «Критическом Обозрении», завязалась переписка по поводу возможности высказаться по принципиальным вопросам, связанным с интеллигенцией, и Франк в свою очередь привлек С.Н. Булгакова, то вскоре у Гершензона возникла идея издания сборника. Сам процесс составления сборника занял весьма немного времени: согласно изысканиям М.А. Колерова, идея сборника возникает в сентябре – первой половине октября 1908 г., в середине октября Гершензон набрасывает уже примерный план сборника об интеллигенции, определив его в целом сохранившуюся в «Вехах» структуру, когда каждая из статей должна была раскрывать какой-то из аспектов интеллигенции («интеллигенция и…»): «В числе возможных авторов он [т. е. Гершензон в письме к Франку] называл Р.В. Иванова-Разумника […], автора струвеанского журнала П[олярная] З[везда] Л.Е. Габриловича (псевд. Галич, 1879–1953), Франка, Булгакова и Кистяковского. Кроме того, Гершензон, по-видимому, советовался с Франком относительно участия в сборнике и Бердяева» . Со своей стороны, отведя кандидатуры Иванова-Разумника и Габриловича (эсера и эсдека соответственно), Франк предложил А.С. Изгоева для разработки темы интеллигентского быта и Ю.И. Айхенвальда или А.Г. Горнфельда для работы над темой «интеллигенция и эстетика» (статья на последнюю тему в сборнике отсутствует); Булгаков предлагал принять участие в сборнике Н.О. Лосскому, но тот оказался . Статьи, как обычно, пришли не совсем в срок – так, Франк, обещавший прислать свою статью к Новому году, отправил ее только 19 февраля, Струве, поставивший себе срок «начало февраля», отослал статью Гершензону 2 марта. Приходившие статьи сразу же отправлялись в набор, и когда выход сборника уже вплотную приблизился, возник вопрос о заглавии. В числе обсуждавшихся вариантов были: (1) Струве: «Интеллигенты об интеллигенции», «На гору!», (2) Франк: «На перепутье», (3) московские авторы – петербургским предлагали: «Московские думы» (по аналогии со славянофильскими «Московскими сборниками» 1840–1850-х гг.), «Межи и вехи»; (4) Кистяковский предлагал вместо «К русской молодежи» озаглавить сборник «К русскому обществу», Булгаков соглашался с ним, предлагая варианты: «К русской интеллигенции» или «К русскому обществу». Франк высказался за вариант «Межи и вехи», 11 марта Струве согласился с ним, отправив Гершензону телеграмму: «Межи и вехи очень удачно» – в итоге Гершензон принял решение и 16 марта сборник уже вышел в типографии В.М. Саблина под заголовком «Вехи», тиражом в 3000 экземпляров.

"Вехи" - сборник статей о русской интеллигенции, выпущенный в 1909 году, в Москве, группой религиозных философов (Бердяев, Булгаков, Струве, Франк, Гершензон, Изгоев, Кистяковский), которые выступали с критикой идеологии и практических установок революционной, социалистически настроенной интеллигенции, политического радикализма, идеализации народа (пролетариата).

Исследуя в разных плоскостях проблему интеллигенции, участники "Вех" были едины в основополагающем принципе признания "теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами общежития". Авторы доказывали существование абсолютных нравственных ценностей, приоритетность ценностного поиска в национальной философской и культурной традиции перед западными заимствованиями.

Критика, во-первых, непрофессионализма интеллигенции и, во-вторых, преобладающее значение крайних элементов в любой области человеческой жизни. (Ярким примером этого может служить приниженное значение права как одной из культурных ценностей и отрицание идеи компромисса).

Авторы "Вех" призывали интеллигенцию к своеобразному покаянию, осознанию своей роли в настоящем и прошлом российской истории, к углублению во внутренний мир и движению к религиозному гуманизму. "Не вокруг творцов нового шума — вокруг творцов новых ценностей вращается мир!" — так словами Ницше характеризовал особенность переживаемого момента в развитии интеллигенции, её дальнейшего существования С. Франк.

Резонанс "Вех" был велик. Причина этого лежит в значении несоизмеримо большем, чем смысл тех исторических событий, которыми был вдохновлён сборник. Основа его проблематики касалась вечных вопросов соотношения "духовности " — в истории и в личности, эту духовность выражающей.

Вместе с тем, многие представители светского образованного общества, предпочитали толковать "веховскую" платформу как призыв к интеллигенции выйти из политической борьбы и сосредоточиться на задаче религиозного совершенствования.

Г. В. Плеханов дал краткие ссылки на "Вехи" в серии статей в журнале "Современный мир"за 1909 г. Как "непреодолимую склонность к религиозному догматизму" характеризовал он состояние авторов сборника, а также ряда противоположных им по мировосприятию представителей интеллигенции — А. Луначарского, Д. Мережковского, Н. Минского и других. Плеханов подчёркивал, что "религия не создаёт нравственности", а только освящает её правила, вырастающие на почве конкретно-исторического общественного строя.

С отрицательных позиций выступил Д. Мережковский, который в статье "Семь смиренных", вышедшей в газете "Речь" 26 апреля 1909 г., назвал сборник отлучением русской интеллигенции, а его авторов "семью смиренными, семью цветами радуги, слитыми в один белый цвет во имя общего дела — ненависти". Идее внутреннего самосовершенствования он противопоставлял соборность, общественность, Церковь, вне которой нет спасения.

А. Белый в журнале "Весы" назвал сборник "замечательной книгой", цель которой — "не суд, а призыв к самоуглублению".

В. Розанов считал, что авторы "Вех" способствовали духовному подъёму русской интеллигенции через самоотречение и самоуглубление в сущность внутреннего мира: "Это — самая грустная и самая благородная книга, какая появилась за последние годы".

Источники:

1. Соловьёв А. А. Путь веры и знания: антиномии "Вех" // Интеллигенция и мир, Издательство Ивановского Государственного Университета, 2010.

Выпуск: Предыдущая: Следующая:

Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции - сборник статей русских философов начала XX века о русской интеллигенции и её роли в истории России. Издан в марте 1909 г. в Москве. Получив широкий общественный резонанс, к апрелю 1910 г. выдержал четыре переиздания общим тиражом 16000 экземпляров.

• М. О. Гершензон . Предисловие.
• Н. А. Бердяев . Философская истина и интеллигентская правда.
• С. Н. Булгаков . Героизм и подвижничество.
• М. О. Гершензон . Творческое самосознание.
• А. С. Изгоев . Об интеллигентной молодежи.
• Б. А. Кистяковский . В защиту права.

История появления и цели

В 1908 году известный литературовед, публицист и философ М. О. Гершензон предложил нескольким мыслителям, философам высказаться по насущным проблемам современности. Об этом вспоминает С. Л. Франк, один из участников сборника «Вехи»:

Весна 1909 г. была ознаменована… большим литературно-общественным событием - опубликованием сборника «Вехи», в котором семь писателей объединились в критике господствующего, материалистического или позитивистически обоснованного политического радикализма. Идея и инициатива «Вех» принадлежала московскому критику и историку литературы М. О. Гершензону. Гершензон, человек чрезвычайно талантливый и оригинальный, по своим идейным воззрениям был довольно далёк П. Б. (П. Б. - Струве ) и мне, как и большинству остальных участников «Вех». Он исповедовал что-то вроде толстовского народничества, мечтал о возвращении от отрешённой умственной культуры и отвлечённых политических интересов к некой опрощённой органически целостной духовной жизни; в его довольно смутных воззрениях было нечто аналогичное немецкому романтическому прославлению «души», как протесту против засилья иссушающего интеллекта. Но он нашёл сообщников в своем замысле критики интеллигентского миросозерцания только в составе бывших соучастников сборника «Проблемы идеализма»: это были Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, Б. А. Кистяковский, П. Б. Струве и я, к которым был присоединён еще близкий П. Б. и мне публицист А. С. Изгоев. Общая тенденция главного ядра сотрудников «Вех» была, в сущности, прямо противоположна тенденции Гершензона. Если Гершензону миросозерцание и интересы русской радикальной интеллигенции представлялись слишком сложными, утончёнными, отравлёнными ненужной роскошью культуры и он призывал к «опрощению», то наша задача состояла, напротив, в обличении духовной узости и идейного убожества традиционных интеллигентских идей. Так и возник знаменитый сборник статей о русской интеллигенции. В этот сборник вошли статьи Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, тогда ещё не священника, самого Гершензона, А. С. Изгоева, Б. А. Кистяковского, П. Б. Струве, С. Л. Франка. Четверо из этих авторов участвовали в тематически близких сборниках: «Проблемы идеализма» (1902) и «Из глубины» (1918).

Критика

Сразу же после своего появления сборник вызвал шквал критики и яростные споры.

«Вехи» несомненно явились главным событием 1909 года. Ни до, ни после «Вех» не было в России книги, которая вызвала бы такую бурную общественную реакцию и в столь короткий срок (менее чем за год!) породила бы целую литературу, которая по объему в десятки, может быть, в сотни раз превосходит вызвавшее её к жизни произведение… Лекции о «Вехах» и публичные обсуждения книги собирали огромные аудитории. Лидер партии кадетов Милюков совершил даже лекционное турне по России с целью «опровергнуть» «Вехи», и недостатка в слушателях он, кажется, нигде не испытывал.

Официальная советская критика и современные представители коммунистических течений дали этому сборнику крайне негативную оценку:

…пресловутый сборник статей либерально-октябристской профессуры и интеллигенции, вышедший в эпоху реакции, в 1909 г… В этом сборнике оплёвывалась революционная деятельность интеллигенции в прошлом, революционеры третировались, как худшие враги страны и народа… В своё время «Вехи» встретили резкий отпор со стороны революционных кругов, в первую голову, разумеется, со стороны нашей партии.

Другие сборники

Веховство

• «Проблемы идеализма» ()
• «Из глубины» ()

Критика

• «Анти-Вехи»
• «В защиту интеллигенции»
• «„Вехи“ как знамение времени» (1910)
• «Интеллигенция в России» (1910)
• «По Вехам. Сборник статей об интеллигенции и национальном лице»
• «Из истории новейшей русской литературы»

Более поздние

Ссылки

• «ВѢ ХИ. Сборник статей о русской интеллигенціи» (эл.версия).
• В. В. Сапов. Вокруг «Вех» (Полемика 1909-1910 годов).
• Международная конференция «Сборник „Вехи“ в контексте русской культуры» (2005).
• А. Н. Паршин . «Вехи», «Из глубины», «Из-под глыб» как религиозные манифесты русской интеллигенции. - Сборник «Вехи» в контексте русской культуры. - Москва, 2007 (с. 272-277).
• Игумен Вениамин (Новик). Уроки «Вех» (к 100-летию сборника) .

Примечания

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Вехи (сборник)" в других словарях:

- “ВЕХИ. Сборник статей о русской интеллигенции” книга, посвященная оценке миросозерцания русской интеллигенции, ее отношению к религии, философии, политике, культуре, праву, этике. Вышла в марте 1909. Авторы?. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, М. О … Философская энциклопедия

Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции - книга, посвященная оценке своеобразия миросозерцания рус. интеллигенции, ее отношения к религии, философии, политике, культуре, праву, этике. Вышла в марте 1909 г. Ее авторами выступили: Бердяев, Булгаков, Гершензон, А. С. Изгоев, Кистяковский … Русская Философия. Энциклопедия

ВЕХИ. Сборник статей о русской интеллигенции - книга, посвященная оценке своеобразия миросозерцания рус. интеллигенции, ее отношения к религии, философии, политике, культуре, праву, этике. Вышла в марте 1909 г. Ее авторами выступили: Бердяев, Булгаков, Гершензон, А. С. Изгоев, Кистяковский,… … Русская философия: словарь

- «Сборник статей о русской интеллигенции», выпущен в Москве в 1909 группой рус. рели г. философов и публицистов (?. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. В. Струве, С. Л. Франк, М. О. Гершензон, А. С. Изгоев, Б. А. Кистяковский). Сборник содержал … Философская энциклопедия

- («Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции») сборник статей, выпущенный в 1909 году в Москве (см. МОСКВА (город)) группой российских религиозных философов и публицистов (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.Б. Струве, С.Л. Франк, М.О. Гершензон,… … Энциклопедический словарь

Многозначное существительное (омоним). вехи множественное число от сущ. вех (вёх) (вёх ядовитый, цикута (лат. Cicuta) , род растений семейства зонтичных.) вехи множественное число от сущ. веха (вертикально воткнутая жердь, знак для… … Википедия

Сборник статей о русской интеллигенции (Москва, 1909), выпущен группой российских религиозных философов и публицистов (Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. Б. Струве, С. Л. Франк, М. О. Гершензон, А. С. Изгоев, Б. А. Кистяковский), выступивших с… … Большой Энциклопедический словарь

Сборник статей о русской интеллигенции (1909), выпущен группой философов и публицистов (Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. Б. Струве, С. Л. Франк, М. О. Гершензон, А. С. Изгоев, Б. А. Кистяковский), выступивших с критикой идеологии и практических … Русская история

«Вехи» – сборник статей, увидевший свет в 1909 с подзаголовком Сборник статей о русской интеллигенции . Русская культура начала 20 в. во многом развивалась в противоречии с традициями вт. пол. 19 в. Революционные, демократические, атеистические идеи людей шестидесятых-семидесятых годов, конечно, в какой-то мере сохранялись и развивались – и привели к первой русской революции. В эти же годы художники начинают воспринимать искусство не как источник пользы или инструмент для достижения народного блага, а как путь к созданию красоты, к осознанию духовных основ мира.

Поиски людей искусства во многом перекликались с размышлениями тех, кого волновали религиозные проблемы бытия. По-новому осмысляя мир и свое место в нем, мыслители того времени не просто обращались к Богу, но и пытались по-новому посмотреть на место интеллигенции в мире, на ее отношение с церковью, религией, обществом, властью. Уже в 1901–1903 в Петербурге при большом стечении как светской публики, так и представителей духовенства,

проходили «Религиозно-философские собрания», организованные выдающимся мыслителем и писателем Д.Н.Мережковским . На них светская и церковная интеллигенция сделали первую попытку понять друг друга, однако опыт оказался не очень удачным. Писателей и философов раздражали представители официальной церкви, казавшиеся им воплощением бюрократической машины, способной подавить любое свободное религиозное чувство. Церковников шокировали многие выступления, в которых высказывались достаточно неожиданные для того времени взгляды на религию и христианство.

Интерес интеллигенции к философско-религиозным проблемам был не надуманным, а живым и острым. Распространенное к тому времени уже в течение полувека, идущее еще от

Белинского и Чернышевского пренебрежительное отношение к религии и церкви не устраивало многих думающих людей начала века. Для них атеизм российской интеллигенции был лишь одним, хотя и очень существенным проявлением характерных особенностей мышления этого слоя людей. Интеллигенцию все больше упрекали в нетерпимости, отсутствии истинной внутренней культуры, настоящих духовных устремлений…

В первые годы двадцатого столетия мыслителями, которых объединял как интерес к религии, так и критическое отношение к российской интеллигенции, было сделано несколько попыток четко сформулировать и публично выразить свои мысли. Впервые это произошло в 1902, когда философами, в большинстве своем прошедшими через увлечение марксизмом, а затем отрекшимися от него раде либеральных ценностей и религиозных убеждений, был выпущен сборник

Проблемы идеализма . Среди его авторов были будущие создатели «Вех». Здесь впервые сами же интеллигенты осмелились критиковать своих предшественников, обрушившись прежде всего на народников-революционеров и общественных деятелей второй половины 19 в. Безрелигиозность революционеров, их убежденность в том, что интеллигенция находится в неоплатном долгу перед народом, их стремление прежде всего к пользе, а не к достижению духовных идеалов – все это раздражало многих философов начала 20 в. Н.А.Бердяев позже писал: «Наш ренессанс имел несколько истоков и относился к разным сторонам культуры. Но по всем линиям нужно было преодолеть материализм, позитивизм, утилитаризм, от которых не могла освободиться левонастроенная интеллигенция. Это было вместе с тем возвратом к творческим вершинам культуры 19 в. Но беда была в том, что люди ренессанса в пылу борьбы, из естественной реакции против устаревшего миросозерцания, часто недостаточно оценивали ту социальную правду, которая была в левой интеллигенции и которая оставалась в силе». Проблемы идеализма не привлек к себе особенного внимания. Однако прошло несколько лет, и поставленные в нем проблемы приобрели особенную остроту. Роль интеллигенции в революции 1905 была исключительно велика. Именно во время этих бурных событий проявились как многие ее положительные, так и отрицательные черты. Кроме того, очень четко проявилась уникальность того социального слоя, который уже несколько десятилетий, с легкой руки писателя П.Боборыкина, называли интеллигенцией. Крепло убеждение в том, что такой социальной группы нет большие нигде в мире, что простые определения – «образованный человек» или «интеллектуал» не исчерпывают всей полноты и сложности этого понятия. Словом, лучшие представители российской интеллигенции испытали потребность осмыслить собственное положение в мире, свое отношение с властью, Богом, свои хорошие и дурные качества. Так возникла идея создания сборника «Вехи».

Авторами «Вех» были выдающиеся умы своего времени. Мысль о создании сборника принадлежала замечательному историку, литературоведу и философу Михаилу Осиповичу Гершензону (1869–1925). Он сумел привлечь к работе над ним своих единомышленников и стал редактором книги. Интересно, что Гершензон поставил перед авторами одно условие. Им было предложено

не читать статей друг друга и не обсуждать их. Казалось бы, довольно странное требование при коллективной подготовке сборника статей. Однако, когда работа была закончена, стало ясно, что все участники на разном материале и в разной форме высказали на удивление близкие мысли. «Вехи» оказались в полной мере творением единомышленников, несмотря на то, что часть авторов явно тяготела к славянофильской философской традиции, в то время как другие ориентировались прежде всего на западноевропейское культурное наследие.

Сам Гершензон был одним из крупнейших специалистов своего времени по литературе и общественной мысли девятнадцатого века. Из-под его пера вышли такие прекрасные книги, как

Грибоедовская Москва , История молодой России . Ученый много писал о Пушкине , Герцене , Чаадаеве, славянофилах. Он знал все тонкости развития российской духовной жизни. И уже в предисловии к «Вехам» не побоялся заявить, что «революция 1905–1906 и последовавшие за нею события явились как бы всенародным испытанием тех ценностей, которые более полувека, как высшую святыню, блюла наша общественная жизнь» и сказать, что «идеология русской интеллигенции …представляется участникам книги внутренне-ошибочной… и практически-бесплодной». Уже одни эти слова зачеркивали все те святыни, на которые молились несколько поколений российских интеллигентов – бескорыстное служение народу, преданность революционным идеалам и т.д. Каждая следующая статья в «Вехах» наносила все новые и новые удары, развенчивая былых кумиров.

Сборник открывался статьей Н.А.Бердяева (1874–1948)

Философская истина и интеллигентская правда . В статье Бердяев обрушился на российскую интеллигенцию за ее излишнюю приверженность к политике и общественному служению, вынуждавшую забывать о любых других проблемах, а главное, лишавшую людей внутренних нравственных ориентиров, заменяя их общепринятыми мнениями. «С русской интеллигенцией в силу исторического ее положения случилось вот какого рода несчастье: любовь к уравнительной справедливости, к общественному добру, к народному благу парализовала любовь к истине, почти что уничтожила интерес к истине». Казалось бы, что может быть лучше стремления к справедливости и благу, но, возведенные в абсолют, эти благородные чувства, по мнению Бердяева, лишили интеллигентов духовной независимости, сделали их рабами устоявшихся «прогрессивных» мнений, вынуждая с презрением отворачиваться от любого суждения, в котором не видно стремление к пользе народной. Русская интеллигенция практически обожествила народ и революцию, борьба с самодержавием стала тем критерием, при помощи которого оценивались любые явления. «Но недостойно свободных существ во всем всегда винить внешние силы и их виной себя оправдывать… Мы освободимся от внешнего гнета лишь тогда, когда освободимся от внутреннего рабства, т.е. возложим на себя ответственность и перестанем во всем винить внешние силы. Тогда народится новая душа интеллигенции». Этими словами завершается статья Бердяева. Для общества, в котором борьба с самодержавием превратилась в некое подобие священной войны – со своими «иконами», мучениками и святыми, – такая мысль была не просто неожиданной, а явно шокирующей.

Не менее резкой была и следующая статья – работа о.

С.Н.Булгакова Героизм и подвижничество. (из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции ). Подзаголовок булгаковской статьи в «Вехах» – «из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции» говорил о многом. Булгаков подверг интеллигенцию совершенно уничтожающей критике. Он предъявил ей обвинение в безоговорочном максимализме, переходящем в жестокую нетерпимость и узость мышления, увидел ребяческую неразвитость и некультурность ее сознания, незрелое преклонение перед романтикой смерти, оторванность от народных корней. Источник всех бед, по мнению философа – атеизм, презрение к религии, распространенные уже среди нескольких поколений русских людей. О какой же религиозной природе русской интеллигенции может идти речь? Однако в бескорыстии и чистоте помыслов этих людей Булгаков видит сходство с религиозным чувством, именно поэтому завершает свою статью выражением надежды на будущее возрождение интеллигенции, что для него означало прежде всего возвращение к религии. «Из противоречий соткана душа русской интеллигенции, как и вся русская жизнь, и противоречивые чувства в себе возбуждает. Нельзя ее не любить, и нельзя от нее не отталкиваться. Наряду с чертами отрицательными, представляющими собою симптом некультурности, исторической незрелости и заставляющими стремиться к преодолению интеллигенции, в страдальческом ее облике просвечивают черты духовной красоты, которые делают ее похожей на какой-то совсем особый, дорогой и нежный цветок, взращенный нашей суровой историей…».

М.О.Гершензон в статье

Творческое самосознание как будто подхватывает эстафету, принимая ее от двух первых авторов. Он также обрушивается на интеллигенцию с критикой, и так же, как Бердяев и Булгаков, оставляет надежду на ее духовное возрождение. Для Гершензона самым тяжким грехом интеллигентов становится полная безответственность, которую он связывает с излишним, безоглядным сосредоточением на проблемах политической борьбы. Такая ситуация, по его мнению, уничтожала какую-либо личную ответственность, лишала людей необходимости делать нравственный выбор – так как главной и единственной задачей оказывалось служение народу. «Что делала наша интеллигентская мысль последние полвека? – я говорю, разумеется, об интеллигентской массе. – Кучка революционеров ходила из дома в дом и стучала в каждую дверь: «Все на улицу! Стыдно сидеть дома!» – и все… высыпали на площадь… Полвека толкутся они на площади, голося и перебраниваясь. Дома – грязь, нищета, беспорядок, но хозяину не до этого. Он на людях, он спасает народ, – да оно и легче и занятнее, нежели черная работа дома».

Гершензон отказывает русской интеллигенции даже в возможности настоящего единения с народом. Атеисты революционеры и глубоко верующие народные массы вряд ли смогут понять друг друга. Именно в этой статье прозвучали, быть может, самые знаменитые слова всего сборника. «Между нами и нашим народом – иная рознь. Мы для него – не грабители, как свой брат деревенский кулак, мы для него даже не просто чужие, как турок или француз: он видит наше человеческое и именно русское обличие, но не чувствует в нас человеческой души, и потому он ненавидит нас страстно, вероятно с бессознательным мистическим ужасом, тем глубже ненавидит, что мы свои. Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, – бояться его мы должны пуще всех казней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной». Взрыв негодования, вызванный этими словами, был настолько силен, что даже некоторые участники сборника попытались позже заявить, что они не разделяют этого шокирующего мнения. Восхвалять штыки и тюрьмы было слишком даже для тех, кто мог себе позволить резко и бескомпромиссно критиковать Белинского, Чернышевского и их последователей. Сам Гершензон во втором издании «Вех» был вынужден сделать примечание и объяснить, что он вовсе не собирался приветствовать «казни власти». «Смысл моей фразы тот, что всем своим прошлым интеллигенция поставлена в неслыханное, ужасное положение: народ, за который она боролась, ненавидит ее, а власть, против которой она боролась, оказывается ее защитницей, хочет она того или не хочет».

Следующие две статьи

Об интеллигентной молодежи А.С.Изгоева и В защиту права Б.А.Кистяковского в какой-то мере продолжают и развивают мысль Гершензона о внутренней безответственности российских интеллигентов.

Жизнь Арона Соломоновича Ланде, писавшего под псевдонимом Александр Изгоев (1872–1935) напоминает судьбы его соавторов по «Вехам». Он эволюционировал от марксизма к либеральным идеям партии кадетов. До революции пережил еврейский погром в Одессе, после революции был заключен большевиками в лагерь, затем выслан из страны. Богдан Александрович

Кистяковский (1868–1920) вырос в совершенно другом кругу – он был сыном профессора права и одного из лидеров национального украинского движения – однако и его жизнь испытала похожие перевороты. Кистяковский неоднократно преследовался за свои национальные убеждения. Его выгоняли из университета, арестовывали, высылали. Он также какое-то время был марксистом, и, подобно другим авторам «Вех», разочаровался в этом учении и начал искать истину на совершенно иных путях.

Статьи Изгоева и Кистяковского формально совершенно различны – первый писал о быте студенческой молодежи, второй – о правовом сознании российской интеллигенции. В то же время основные идеи авторов явно перекликаются между собой. Речь идет все о той же внутренней незрелости и духовной безответственности российской интеллигенции, – неважно, имеется ли в виду их личная и семейная жизни и слабое стремление к учебе или уважение к законам и суду. Вывод один и тот же – любая интеллигентская деятельность диктуется только внешними условиями, а не внутренней

потребностью, или, говоря словами Кистяковского «в правовой норме наша интеллигенция видит не правовое убеждение, а лишь правило, получившее внешнее выражение». Петр Бернгардович Струве (1870–1949) прошел через те же этапы духовного развития, что и другие веховцы, но, может быть, резче и сильнее остальных бросался из стороны в сторону. В молодости.этот сын пермского губернатора не просто увлекался марксизмом, а был одним из духовных лидеров социалистов. Его книгами зачитывалась вся революционно настроенная молодежь, с ним полемизировал Ленин, он был одним из авторитетнейших российских социалистических мыслителей. В его «послужном списке» аресты, высылки, эмиграция, подпольная деятельность, затем – отход от марксизма и вступление в кадетскую партию. После 1917 Струве не оставляет политической борьбы. Участвует в подпольных организациях, становится активным членом белого движения, в конце концов оказывается в эмиграции, где начинает защищать крайние монархические и националистические взгляды . В статье Интеллигенция и революция Струве поставил по сути дела все ту же проблему внутренней опустошенности российских интеллигентов. Для него эта опустошенность проявляется прежде всего в «отщепенстве… отчуждении от государства и враждебности к нему». Истоки отщепенства – в безрелигиозности интеллигентов, а это в свою очередь породило смуту российской революции и «легковерие без веры, борьбу без творчества, фанатизм без энтузиазма, нетерпимость без благоговения…». Несмотря на столь неутешительную оценку ситуации, он оставляет надежду на благополучный исход. Правда, в отличие от своих коллег, предрекает не духовное возрождение интеллигенции и ее обращение к Богу. По мнению Струве, скорее всего она «перестанет существовать как некая культурная категория» , обуржуазившись и отказавшись от социалистических идей. Семен Людвигович Франк (1877–1950) тоже эволюционировал от марксизма к либерализму и православию, тоже прошел через преследования как царских властей, так и большевиков, а позже, в эмиграции, был вынужден скрываться от фашистов. Его статья Этика нигилизма не случайно оказалась завершающей в сборнике. Высказав претензии к российской интеллигенции, более или менее сходные с теми, которые были сформулированы в предыдущих статьях, Франк попытался создать некий обобщенный образ интеллигента. Его определение интеллигента как «воинствующего монаха нигилистической религии земного благополучия» подводит итог всем многочисленным размышлениям о безрелигиозности и максимализме российского образованного общества. Франк подробно развивает эту мысль, подчеркивая, что интеллигент «сторонится реальности, бежит от мира, живет вне подлинной исторической бытовой жизни, в мире призраков, мечтаний и благочестивой веры». Вот только вера его не является настоящей религией, что не мешает интеллигенции создавать «особый мирок со своими строжайшими и крепчайшими традициями, с своим этикетом, с своими нравами, обычаями почти со своей собственной культурой…». Именно монашеский аскетизм и оторванность от реальной жизни и порождают «все отношения интеллигенции к политике, ее фанатизм и нетерпимость, ее непрактичность и неумелость в политической деятельности, ее невыносимую склонность к фракционным раздорам, отсутствие у нее государственного смысла».

Такого заключительное, быть может, самое беспощадное суждение, вынесенное об интеллигенции одним из ее лучших представителей. Однако последняя фраза «Вех», как, впрочем, и все статьи сборника, оставляет надежду на преображение. «От непроизводительного, противокультурного нигилистического морализма мы должны перейти к творческому, созидающему культуру религиозному гуманизму».

Публикация «Вех» произвела эффект разорвавшейся бомбы. С одной стороны, книга вызвала небывалый интерес. Сборник несколько раз переиздавался, его тиражи исчислялись многими тысячами экземпляров. Во многих городах проводились специальные собрания для обсуждения идей «веховцев», количество статей, откликнувшихся на выход «Вех», превысило две сотни. В то же время, большая часть российской интеллигенции с возмущением отвергла предъявленные ей обвинения. Революционеры увидели в «Вехах» не размышления о российской интеллигенции, а осуждение революционного движения и истолковали книгу, как простой призыв к отказу от революционной борьбы. «Ужасная фраза» Гершензона возмущенно повторялась и комментировалась. Знаменитая фраза Ленина – «энциклопедия либерального ренегатства» ярко показывает отношение революционеров к своим бывшим собратьям. Впрочем, либералов «Вехи» возмутили ничуть не меньше. При всем их расхождении с революционерами народническая традиция значила для них не меньше, и они тоже в большинстве своем увидели в «Вехах» просто критику общественной борьбы, а вовсе не суровое моральное обвинение, предъявленное нескольким поколениям русских людей. Даже П.Н.Милюков, лидер кадетов, постарался провести четкую грань между интересными и яркими мыслями знаменитых философов и политической программой партии, к которой они принадлежали. Немногочисленные хвалебные отзывы, принадлежавшие философам В.Розанову , Е.Трубецкому , поэту Андрею Белому , просто утонули в море всеобщего возмущения.

Андрей Белый, сам создавший пророческую книгу о революции – роман

Петербург , тонко почувствовал грандиозное значение «Вех».:

«Вышла замечательная книга «Вехи». Несколько русских интеллигентов сказали горькие слова о себе, о нас; слова их проникнуты живым огнем и любовью к истине. …Но устами своих глашатаев интеллигенция перенесла центр обвинения с себя, как целое, на семь злополучных авторов. …Несправедливым судом над «Вехами» русская печать доказала, что она недопустимо пристрастна; авторы «Вех» и не думали вовсе судить интеллигенцию; они указали лишь на то, что препятствует русскому интеллигенту из раба отвлеченных мечтаний о свободе стать ее творцом…». «Вехи» подверглись жестокой расправе со стороны русской критики; этой расправе подвергалось все выдающееся, что появлялось в России. Шум, возбужденный «Вехами», не скоро утихнет; это показатель того, что книга попала в цель».

События 1917 показали, насколько «веховцы» были правы в своей оценке российской интеллигенции и ее роли в истории страны. После падения монархии и прихода большевиков к власти у философов, естественно, возникло желание осмыслить происходившие на их глазах драматические перемены. Так, в тяжелых условиях, во время начавшегося преследования кадетской партии и уничтожения свободы слова, был создан сборник «Из глубины», в котором приняли участие многие веховцы – Бердяев, Булгаков, Изгоев, Струве, Франк. Содержавшаяся в нем глубокая оценка русской революции, так же, как и «веховские» предостережения, так и не были по-настоящему услышаны и оценены.

Тамара Эйдельман ЛИТЕРАТУРА Вехи . Из глубины . М., 1991

«Философскими пароходами» называют два рейса немецких пассажирских судов, доставивших осенью 1922 года из Петрограда в Германию, в Штеттин, видных представителей российской творческой интеллигенции - ученых, врачей, деятелей искусства и культуры, которых коммунистическая партия считала противниками советской власти. Из страны на пароходах «Обербургомистр Хакен» и «Пруссия» были высланы многие деятели отечественной науки, среди которых были выдающиеся философы. Именно поэтому пароходы образно стали называть философскими.

О семи известных пассажирах «философского парохода» рассказывает «Фома».

Юлий Айхенвальд (1872–1928)

Литературный критик, переводчик, философ. Известен работами по русской и западноевропейской литературе. Автор выдающихся очерков об Ахматовой, Гумилеве, Блоке и других писателях. Считал, что главное в творческом процессе - боговдохновенная личность автора, не зависящая от исторической и социальной обстановки: «Нет направлений: есть писатели. Нет общества: есть личности». Похоронен в Берлине на православном кладбище Тегель.

Некоторые работы: «Силуэты русских писателей» (1906), «Пушкин» (1908).

Цитата:

«Художник продолжает дело Бога, воплощает его первоосновную мысль. Творение ещё не кончилось, и поэт, священник искусства, облечен великой миссией вести его дальше, развивать предварительные наброски и планы».

Николай Бердяев (1874–1948)

Николай Бердяев. 1912

Всемирно известный религиозный философ, прошедший путь от увлечения марксизмом к православному христианству. Участник известного сборника статей о русской интеллигенции «Вехи» (1909). Основатель парижского журнал «Путь» (1925–1940) - ведущего издания религиозно-философской мысли русского зарубежья. Организатор Религиозно-философской академии в Берлине. В центре философии Бердяева «вечные вопросы»: личность и свобода, человек и государство, добро и зло. Работы Бердяева популярны до сих пор и вызывают яркие дискуссии, в том числе и в церковной среде.

Некоторые работы: «Смысл творчества» (1916), «Русская идея» (1946).

Цитата:

« Максимальные требования нужно ставить прежде всего себе, а не другим. Максимальные требования к другим есть обыкновенно лицемерие и фарисейство. Христианство есть религия любви, и оно соединяет в себе суровость, строгость, максимальную требовательность прежде всего к себе, со снисходительностью, милосердием и мягкостью в отношении к ближним».

Иван Ильин (1882–1954)

Иван Ильин. 1909

Всемирно известный русский религиозный философ, правовед, публицист, сторонник Белого движения. Автор ведущих в истории русского идеализма трудов о Гегеле. Главная тема философии Ильина - судьба России и ее национальное возрождение. Обращаясь к религиозному опыту, считал, что по существу вера и знание - это одно, а философия в своем ядре содержит духовный опыт и близка к религии. После высылки читал публичные лекции в странах Европы.

Некоторые работы: «О сопротивлении злу силою» (1925), «Аксиомы религиозного опыта» (1953).

Цитата:

«Есть некий духовный закон, владеющий человеческой жизнью; согласно этому закону, человек сам постепенно уподобляется тому, во что он верит. Чем сильнее и цельнее его вера, тем явственнее и убедительнее обнаруживается этот закон».

Лев Карсавин (1882–1952)

Лев Платонович Карсавин с женой, Лидией Николаевной Карсавиной. Фото 1900-х

Русский религиозный философ и историк-медиевист, поэт. Стоял у истоков исторической антропологии. Стремился к созданию системы христианского миросозерцания под влиянием раннехристианских учений, а также русской религиозной философии XIX века. Считал категорию всеединства фундаментальной для исторического процесса. После высылки был профессором истории в Вильнюсском университете. В 1949 году был обвинен по политической статье и арестован. Умер в 1952 году от туберкулеза в лагере Абезь (Коми АССР).

Некоторые работы: «О личности» (1929), «Поэма о смерти» (1931).

Цитата:

« Немного любивших, нашедших себя в другом, возлюбленных самою Любовью. Немногие, даже полюбив, опознали свою любовь; и живут они, словно в полумраке пещеры, обманываясь скользящими по стенам ее тенями».

Николай Лосский (1870–1965)

Семейный портрет. Збраслав. После 1922 г. Николай Лосский – крайний справа

Русский религиозный философ, один из основателей интуитивизма. Считал, что познание осуществляется с помощью различных видов интуиции: чувственной, интеллектуальной, мистической. Профессор философии в Русской духовной академии в Нью-Йорке (1947-50). Главная задача его философии - построить «теорию о мире как едином целом» на основе религиозного опыта.

Некоторые работы: «Ценность и бытие. Бог и Царство Божие как основа ценностей» (1931), «Достоевский и его христианское миропонимание» (1953).

Цитата:

« Основная, наиболее глубокая черта характера русского народа, есть его религиозность и связанное с нею искание абсолютного добра, следовательно, такого добра, которое осуществимо лишь в Царстве Божием».

Питирим Сорокин (1889–1968)

Питирим Сорокин с семьей. Массачусетс, США. Весна 1934 года

Всемирно известный русско-американский социолог, философ и культуролог. Руководитель первой в России кафедры социологии в Петроградском университете. Основатель социологического факультета в Гарвардском университете. Президент Американской социологической ассоциации. Не избежал мировоззренческих противоречий, но даже в момент увлечения революционными идеями пытался оставаться церковным человеком.

Некоторые работы: «Преступление и кара, подвиг и награда» (1914), «Система социологии» (1920).

Цитата:

« Насилие, ненависть и несправедливость никогда не смогут сотворить ни умственного, ни нравственного и ни даже материального царствия на земле».

Семён Франк (1877–1950)

Семен Франк

Всемирно известный русский религиозный философ. Один из авторов сборника «Вехи» (1909). Разочаровавшись в марксизме, сознательно принял православие в 1912 году. Важнейшие проблемы философии Франка - проблема бытия, человека и его связи с Богом, исследование причин кризиса рубежа XIX-XX вв. и последствий октябрьского переворота. Стремился примирить рациональную мысль с религиозной верой. Преподавал в Берлинском университете.

Некоторые работы: «Смысл жизни» (1926), «С нами Бог» (1949).

Цитата:

«Религиозное, внутреннее делание, молитва, аскетическая борьба с самим собой есть неприметный основной труд человеческой жизни, закладывающий самый ее фундамент».