От нового богословского сознания к новому катехизису. Социально-этическая проблематика в проекте Нового Катехизиса: богословский нарратив вместо Православной азбуки

Работа над современным катехизисом Русской Православной Церкви будет завершена в очень сжатые сроки — через два года, для этого рабочая группа, которой поручено это важное послушание, должна будет потрудиться очень интенсивно. Об этом заявил председатель Отдела внешних церковных связей, председатель Синодальной библейско-богословской комиссии митрополит Волоколамский Иларион в среду на пресс-конференции по итогам Архиерейского Собора.

«Принимая это решение, Архиерейский Собор исходил из того, что сегодня у нас нет официального, утвержденного высшей церковной властью сборника, содержащего сведения по вероучению, нравственному учению, аскетической практике, литургическим темам и актуальным вопросам современности», — говорил митрополит Иларион в интервью Седмице.ru .

В истории Православия существовало много катехизисов и катехизических книг. В первую очередь, это тексты, относящиеся к святоотеческому наследию, например, среди наиболее известных — «Слова огласительные» святого Кирилла Иерусалимского и «Точное изложение Православной веры» преподобного Иоанна Дамаскина. Наиболее известным трудом XIX века является катехизис, составленный святителем Филаретом Московским.

«Не будем забывать, что этот катехизис был написан почти 200 лет назад, он устарел по форме и стилю, устарела в немалой степени его тематика, а также и применяемый в нем метод изложения. Ни редактирование, ни адаптация к современным условиям не сможет сделать его актуальным и доступным для современного человека. Например, один из разделов катехизиса митрополита Филарета посвящен недопустимости дуэлей. С другой стороны, множество вопросов, которые ставит перед христианином современная действительность, в этом катехизисе не отражено», — отмечал глава Библейско-богословской комиссии.

Современный катехизис, по мнению рабочей группы при Библейско-богословской комиссии, которая занимается его созданием, должен быть подробным, фундаментальным трудом. Он должен не только охватывать вероучительные вопросы, но и содержать сведения о сфере нравственности, об устройстве Церкви, о богослужении и Таинствах, а также о тех вопросах, которые ставит перед христианином современность.

Катехизис должен быть подобен по методу и стилю иным современным церковным документам, принятым в последние десятилетия, например, Основам социальной концепции Русской Православной Церкви. Некоторые части Катехизиса, в силу специфики затрагивающие социальные и этические темы, будут базироваться на Основах социальной концепции — том документе, который уже апробирован.

Объем катехизиса должен быть весьма значительным. На основе полного Катехизиса можно будет создать и более краткий вариант — для решения миссионерских и катехизаторских задач, для чтения людьми, недавно принявшими Таинство Крещения.

Модернистские катехизисы появляются в конце XIX века и излагают учения тех или иных течений модернизма. Все они призваны заменить Пространный Христианский Катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви (святителя Филарета Московского).

Идея создания нового катехизиса в рамках реформы Русской Православной Церкви прозвучала на Архиерейском соборе 2008 года. Тогда же Священный Синод РПЦ поручил Синодальной богословской комиссии во взаимодействии с другими синодальными структурами начать подготовку издания. В 2009 году был утвержден состав рабочей группы по работе над катехизисом во главе с митрополитом Иларионом (Алфеевым) .

Патриарх Кирилл в докладе на Архиерейском Соборе 2–3 февраля 2016 г. сказал: «Учитывая вероучительный статус и большой объем текста, его обсуждение не следует вести в публичном пространстве (?!!) – в интернете, в блогах. Оно должно быть достаточно широким, но при этом – без неограниченной публикации еще не утвержденного проекта».

Несмотря на секретность и наличие грифа «строго конфеденциально» , в сеть просочился текст, который, как предполагается, (а судя по оформлению так оно и есть), является проектом нового катехизиса РПЦ МП: http://antimodern.ru/wp-content/uploads/...pdf

Есть мнение, что владыка Иларион (Алфеев) решил увековечить свое имя в церковной истории, став главным автором катехизиса, и тем самым поставить себя в один ряд со святителем Филаретом и Петром Могилой. По крайней мере доподлинно известно, что именно он является автором предисловия к новому Катехизису.

Следует напомнить, что уже в начале работы над новым катехизисом на «радио Ватикана» поприветствовали инициативу с экуменической точки зрения: «Именно потому, что он заменит устаревшие, искривленные представления о вере, а также неправильные представления о евангелическом и католическом богословии». И лично похвалили возглавителя комиссии: «У Илариона слишком широкий кругозор, чтобы неправильно высказываться по этим вопросам».

Митрополит-реформатор

Предварительный вариант катехизиса занял 320 печатных страниц и разделен на три части (+ введение). Основные разделы: «Вера и источники христианского вероучения», «Бог, мир и человек», «Церковь и ее богослужение» и «Жизнь во Христе». Список конкретных авторов не указан, но главный составитель угадывается легко.

Так, на стр. 15 нового катехизиса видим следующий абзац:

«Существует словесное выражение Предания, будь то в письменном или устном виде, но существует также та духовная реальность, которая не поддается словесному выражению и которая хранится в опыте Церкви, передаваемом из поколения в поколение. Эта реальность есть не что иное, как богопознание, богообщение и боговидение, которые были присущи Адаму до изгнания из рая, библейским праотцам Аврааму, Исааку и Иакову, боговидцу Моисею и пророкам, а затем и “очевидцам и служителям Слова” (Лк. 1:2) – апостолам и последователям Христа. Единство и непрерывность этого опыта, хранимого в Церкви вплоть до настоящего времени, составляет суть церковного Предания».

Сравним этот текст с отрывком из книги митрополита Илариона (Алфеева) «Православие. Том 1»:

«Таким образом, существует словесное выражение Предания, будь то в письменном или устном виде, но существует также та духовная реальность, которая не поддается словесному выражению и которая хранится в молчаливом опыте Церкви, передаваемом из поколения в поколение. Эта реальность есть не что иное, как богопознание, богообщение и боговидение, которые были присущи Адаму до изгнания из рая, библейским праотцам Аврааму, Исааку и Иакову, боговидцу Моисею и пророкам, а затем и очевидцам и служителям Слова (см.: Лк. 1:2) – апостолам и последователям Христа. Единство и непрерывность этого опыта, хранимого в Церкви вплоть до настоящего времени, составляет суть церковного Предания».

Подобных прямых параллелей между работами владыки Илариона и содержанием катехизиса можно провести много. Несмотря на декларируемую соборность и участие многих современных авторитетных богословов, текст во многом является личным детищем Илариона, и уж точно в него не могло просочиться ни одной не одобренной им строчки.

Авторский стиль младо-митрополита своеобразен: читателю предлагается подумать над несколькими взаимоисключающими мнениями по одному вопросу, при этом сам автор не дает однозначного ответа, что же является истиной? Хорошо, когда человек получает стимул порефлексировать на духовную тему и сделать собственные выводы. Только уместно ли это в вероучительных вопросах, где на первом месте всегда стояло передаваемое столетиями Священное Предание и строгое следование церковному догмату?

Иные спорные моменты в документе излагаются таким же образом. Напрямую уличить его авторов в ереси будет непросто, но задачу по размыванию рамок догматов веры коллектив во главе с владыкой Иларионом выполнил на «отлично».

Вот характерный пример диалектического подхода в новом катехизисе:

«Отторгнув себя от Источника Жизни, человек добровольно подверг себя страданиям, болезням и смерти. “Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом – смерть, – говорит апостол Павел, – так и смерть перешла во всех человеков” (Рим. 5:12). “Бог не сотворил смерти”, говорится в Книге Премудрости Соломона (Прем. 1:13). Согласно определению Поместного Карфагенского Собора 419 года, “если кто скажет, что Адам, первозданный человек, сотворен смертным, так что хотя бы не согрешил, умер бы телом… не в наказание за грех, но по необходимости естества, да будет анафема”. По слову священномученика Феофила Антиохийского, Бог сотворил человека ни смертным, ни бессмертным, но способным и к тому и к другому».

Может ли новообращенный сделать для себя однозначный вывод о безсмертии Адама из данного катехизиса, который (согласно словам самого владыки Илариона) призван, прежде всего, доходчиво разъяснять непростые моменты вероучения? Очевидно, нет, но в документе есть и куда более опасная двусмысленность.

(Р)эволюция модернистов в новом катехизисе

Библейско-богословская комиссия РПЦ МП включила эволюционистские взгляды модернистов (таких как рупор иудео-обновленчества о. Александра Меня) в текст проекта Нового катехизиса. В предполагаемом Проекте (http://antimodern.ru/new-katehisis-text/) педалируется лжеучение о так называемой дне-эпохе Шестоднева, т.е творение мира поэтапно в течении многих миллионов лет (стр. 60–61, 63).

1) Кроме самочинных рассуждений вначале, которыми снимается необходимость следовать Отцам при толковании Писания, приводятся следующие попытки отстоять это лжеучение:

«Блаженный Августин говорит: “Какого рода эти дни (творения) – представить это нам или крайне трудно, или даже совсем невозможно, а тем более невозможно об этом говорить. Мы видим, что обыкновенные наши дни имеют вечер вследствие захода солнца, а утро вследствие восхода солнца; но из тех дней первые три прошли без солнца, о сотворении которого говорится в день четвертый” (200)» (цитата со стр. 61 нового катехизиса).

Однако святитель Августин писал и такое:

«Впрочем, памятуя о том, чего я больше всего желал, но не мог сделать, а именно, понимать все сначала в буквальном, а не иносказательном смысле, и не отчаиваясь окончательно, что оно может быть понято и так, я в первой части второй книги выразил эту мысль следующим образом: “Само собою понятно, – говорил я, – что всякий, кто хочет все сказанное принимать в буквальном значении, т. е. так, как звучит буква, и при этом может избежать богохульства и говорить все согласно с кафолическою верой, не только не должен возбуждать у нас неприятие, а, наоборот, должен почитаться нами как славный и достохвальный толкователь. Если же не представляется никакой возможности благочестивым и достойным образом понимать написанное иначе, кроме как сказанное иносказательно и в загадках, то, следуя авторитету апостолов, которые разрешают столь многие загадки в ветхозаветных книгах, мы будем держаться способа, который себе наметили с помощью Того, Кто заповедует нам просить, искать и стучаться (Мф. 7:7), изъясняя все эти образы вещей согласно с кафолическою верой, как относящиеся или к истории, или к пророчеству, но при этом не предрешая лучшего и более достойного толкования с нашей ли стороны, или со стороны тех, кого удостоит Господь”. Так я писал тогда. В настоящее время Господь благоизволил, чтобы, всмотревшись в дело более тщательно, я не напрасно, как мне кажется, пришел к тому мнению, что и я могу написанное изъяснять в собственном (т.е. буквальном. – Ред .), а не иносказательном смысле; (и именно так) мы и ведем исследование как того, о чем шла речь выше, так и того, о чем толкуем теперь» (О книге Бытия, книга 8, глава 2).

При этом свт. Августин явно отвергал языческие построения о миллионах лет существования мира:

«Обманывают их и некоторые крайне лживые сочинения, представляющие, будто история обнимает собой многие тысячи лет между тем как согласно Священным писаниям от сотворения человека мы еще не насчитываем и полных шести тысяч лет. […] Говорят, будто египтяне имели некогда столь короткие годы, что каждый из них ограничивался четырьмя месяцами; так что более полный и более правильный год, какой теперь имеем и мы, и они, равняются трем их древним годам. Но и при этом греческая история, как я сказал, не может быть согласована с египетской относительно летосчисления. А потому скорее следует верить греческой, так как она не превышает истинного числа лет, содержащихся в наших Священных писаниях» (О граде Божьем, книга 12, глава 10).

Согласие Отцов о дне творения говорит нам о том, что это были дни по 24 часа. Цитаты см. на сайте «Святоотеческое понимание шестоднева» (http://hexameron.cerkov.ru/).

«О седьмом дне не сказано “и был вечер, и было утро”, как о других днях, из чего можно заключить, что седьмой день еще не завершен. При таком понимании вся история человечества, длящаяся поныне, соответствует седьмому дню, в который Бог почил “от всех дел Своих”. Если же седьмой день длится тысячелетия, то можно предположить, что и предыдущие “дни” творения могли быть весьма продолжительными промежутками времени» (цитата со стр. 61 нового катехизиса).

Однако, Святые Отцы, учат, что 7-й день закончился:

Святитель Феофил Антиохийский: «Бог сотворил человека в шестой день, создание же его открыл после седьмого дня, когда сделал и рай, чтобы поселить его в лучшем и превосходнейшем местопребывании» (Святителя Феофила Антиохийского послание к Автолику, книга 2, часть 23).

Преподобный Ефрем Сирин: «Бог дал седьмой день, чтобы рабы, даже против воли господ своих, имели отдохновение; и притом, временной субботой, данной народу преходящему, хотел представить образ субботы истинной, какая будет в мире нескончаемом. Сверх того, поскольку нужно было установить седмицы дней, Бог возвеличил благословением тот день, который не был прославлен делами творения, чтобы данной ему чрез это честью сравнился он с прочими днями, и восполнилось седмеричное число дней, потребное для мира» (Толкования на Священное Писание. На книгу Бытия, глава 2).

Преподобный Симеон Новый Богослов: «Но почему Бог не устроил рая в седьмой день, а насадил его на востоцех уже после того, как кончил всякое другое творение? Потому, что Он, как проведец всяческих, все творение устроил в порядке и благочинном последовании; и семь дней определил, да будут во образ веков, имевших пройти впоследствии, во времени, а рай насадил после тех семи дней, да будет во образ будущего века. Почему же Дух Святой не поставил в счет восьмого дня вместе с семью? Потому, что несообразно было ставить в счет и его вместе с семью, которые, круговращаясь, производят столько и столько недель, годов и веков; но надлежало восьмой день поставить вне семи, так как он не имеет круговращения» (Слова. Слово 45, часть 1).

Преподобный Иосиф Волоцкий: «Век сей именовался седмочисленным потому, что Он за шесть дней сотворил этот мир, создав, образовав и разнообразно украсив его, а в седьмой день, то есть в субботу, почил от дел. Суббота по-еврейски значит “покой”. После субботы опять начинается первый день, то есть воскресенье, и доходит опять до седьмого дня, то есть до субботы, и таким образом обращается седмица – от воскресного дня начинается и продолжается до субботы. И так Бог повелел всему миру в нынешнем веке строиться по этим семи дням» (Просветитель. Слово 8).

Шесть дней творения и седьмой день (суббота) были «эталоном» наших круговращающихся седмиц, а, значит, были обычными по продолжительности семью днями: http://hexameron.cerkov.ru/#_ftn31

3) Еще один перл:

«Распространенным заблуждением является попытка противопоставить Шестоднев данным науки о происхождении мира. Научные теории происхождения мира не могут опровергнуть наличие у мира Творца, признание существования Которого является предметом веры» (цитата со стр. 63 нового катехизиса).

Второе предположение никак не доказывает первое. Святые Отцы не стеснялись критиковать лжеучения о миллион-летней геологии (http://hexameron.cerkov.ru/#_ftn27) и эволюционистские построения нового времени (http://hexameron.cerkov.ru/#_ftnref25).

Святитель Феофан Затворник, например, говорил, что Дарвин и все его последователи уже под анафемой:

«У нас теперь много расплодилось нигилистов и нигилисток, естественников, дарвинистов, спиритов и вообще западников, – что ж, вы думаете, Церковь смолчала бы, не подала бы своего голоса, не осудила бы и не анафематствовала их, если бы в их учении было что-нибудь новое? Напротив, собор был бы непременно, и все они со своими учениями были бы преданы анафеме; к теперешнему чину Православия прибавился бы лишь один пункт: “Бюхнеру, Фейербаху, Дарвину, Ренану, Кардеку и всем последователям их – анафема!”. Да нет никакой нужды ни в особенном соборе, ни в каком прибавлении. Все их лжеучения давно уже анафематствованы в тех пунктах, которые упомянуты выше.

Видите ли теперь, как мудро и предусмотрительно поступает Церковь, когда заставляет совершать нынешний оклик и выслушивать его! А говорят, несовременно. Напротив, теперь-то и современно. Может быть, лет за полтораста назад оно было и несовременно, а по нынешнему времени не то что в губернских городах, но во всех местах и церквах следовало бы ввести и совершать чин Православия, да собрать бы все учения, противные слову Божию, и всем огласить, чтобы все знали, чего надо опасаться и каких учений бегать. Многие растлеваются умом только по неведению, а потому гласное осуждение пагубных учений спасло бы их от гибели. Кому страшно действие анафемы, тот пусть избегает учений, которые подводят под нее; кто страшится ее за других, тот пусть возвратит их к здравому учению. Если ты, неблаговолящий к этому действию, – православный, то идешь против себя, а если потерял уже здравое учение, то какое тебе дело до того, что делается в Церкви содержащими ею? Ты ведь уже отделился от Церкви, у тебя свои убеждения, свой образ воззрений на вещи, – ну, и поживай с ними. Произносится ли, или нет твое имя и твое учение под анафемой – это все равно: ты уж под анафемой, если мудрствуешь противно Церкви и упорствуешь в этом мудровании. А ведь тебе придется вспомнить о ней, когда для тебя, лежащего в гробу хладным и бездыханным, потребуется разрешительная молитва» (Созерцание и размышление. Чин Православия).

Лжеисаак Сирин в новом лжекатехизисе

Предлагаем разбор цитат из катехизиса, которые представляют собой выдержки из лже-второго тома, ложно приписываемого преп. Исааку Сирину, о котором на протяжении ряда лет критически отзывались многие православные публицисты .

Но несмотря на это, еретики и модернисты, участвующие в ревизии Православного учения под видом издания «современного» и «актуального» катехизиса, пытаются документально утвердить очередную ересь.

Для наглядности приведем цитату, которая дает понять, кто является апологетом и идейным вдохновителем включения в Вероучительный Церковный документ такого лжеучения:

«…В своем богословском поиске Исаак Сирин, безусловно, зашел дальше, чем это позволяет традиционная христианская догматика, и заглянул туда, куда доступ человеческому разуму закрыт. Но Исаак был не единственным, кто верил во всеобщее спасение – среди его предшественников, помимо упомянутых выше учителей Сирийской Церкви, был святитель Григорий Нисский, который говорил: “Наконец, после длинных периодов, зло исчезнет, и ничего не останется вне добра. Напротив, и теми, кто в преисподней, единогласно исповедано будет господство Христа”. Учение Григория Нисского о спасении всех людей и демонов, как известно, не было осуждено ни одним Вселенским или Поместным Собором. Напротив, VI Вселенский Собор включил имя Григория в число “святых и блаженных отцов”, а VII Вселенский Собор назвал его “отцом отцов”. Что же касается Константинопольского Собора 543 года и V Вселенского Собора, на которых был осужден оригенизм, то весьма показательно, что, хотя учение Григория Нисского о всеобщем спасении было хорошо известно Отцам обоих Соборов, его не отождествили с оригенизмом. Отцы Соборов сознавали, что существует еретическое понимание всеобщего спасения (оригенистический апокатастасис, “находящийся в связи” с идеей предсуществования душ), но существует и его православное понимание, основанное на 1 Кор. 15:24–28. Свою трактовку учения Григория Нисского о всеобщем спасении предложил преподобный Максим Исповедник. Из других древних Отцов Церкви идею всеобщего спасения, по-видимому, не исключал святитель Григорий Богослов, который, имплицитно ссылаясь на учение Григория Нисского об апокатастасисе, говорил о возможности толковать посмертное наказание грешников “более человеколюбиво и сообразно с достоинством Наказующего”. В другом месте Григорий Богослов прямо говорит о том, что “Бог будет все во всем во время восстановления (апокатастасиса)… когда мы сделаемся всецело богоподобными, вмещающими Всецелого Бога и только Его”» (Епископ Венский и Австрийский Иларион. Эсхатология преподобного Исаака Сирина в свете православного Предания).

Уже после беглого просмотра становится ясно, что данный проект нового катехизиса не может быть принят в качестве вероучительного документа Церкви. Кроме прочего, нужно остановиться на проблеме цитирования лже-второго тома, приписываемого преп. Исааку Сирину, в этом предполагаемом проекте.

В 1909 году католик-лазарист П. Беджан опубликовал новонайденные фрагменты, приписываемые преп. Исааку. В 1918 году, во время первой мировой войны, рукопись, использованная Беджаном, была утрачена. Но в 1983 западный профессор С. Брок обнаружил рукопись с сочинениями, приписываемыми преп. Исааку, и идентифицировал в ней фрагменты, ранее изданные Беджаном, эти тексты были названы Броком вторым томом Исаака Сирина и опубликованы в 1995 году. Данные тексты содержат множество ересей и богохульств, так что не могут принадлежать святому Православной Церкви.

Автор лже-второго тома называет богохульным учение о вечности геенских мук, учит о спасении даже демонов, отрицает догмат Искупления, учит о сотворении Богом мира уже с грехом, ссылается на еретиков Феодора Мопсуестийского и Диодора Тарсийского, именуя последнего «мудрейшим», «великим учителем церкви» и т. п., исповедует несторианскую христологию, превозносит еретика Евагрия. В одной из бесед автор лже-второго тома и вовсе произносит отлучение (по мнению митр. Илариона (Алфеева) – анафему) на отрицающих учение Феодора Мопсуестийского.

В своих же подлинных творениях преп. Исаак, исповедует вечность геенских мучений, догмат Искупления, ссылается не на еретиков, а на Святых Отцов Православной Церкви и т. д.

На русский язык часть лже-второго тома переведена митр. Иларионом (Алфеевым) (тогда еще иеромонахом) в 1998 году, приписана преп. Исааку и опубликована издательством Олега Абышко. […] На 2013 год этот перевод выдержал семь изданий, т. е. примерно по изданию в несколько лет, что, как представляется, не отвечает реальному спросу и поддерживается искусственно.

В предполагаемом проекте катехизиса цитаты из лже-второго тома встречаются в следующих местах:

Стр. 54, сн. 160: Исаак Сирин, прп. О Божественных тайнах. 39. 22.

Стр. 54, сн. 167: Исаак Сирин, прп. Главы о знании. 4. 79–80.

Стр. 58, сн. 182: Исаак Сирин, прп. О Божественных тайнах. 38. 1–2.

Стр. 64, сн. 218: Исаак Сирин, прп. О Божественных тайнах. Беседа 10. 24.

Стр. 82-83, сн. 317: Исаак Сирин, прп. Главы о знании. I. 49.

Стр. 83, сн. 318: Исаак Сирин, прп. О божественных тайнах. 40. 14.

Стр. 105, сн. 409: Исаак Сирин, прп. Главы о знании. III. 74–75.

Стр. 105, сн. 412: Исаак Сирин, прп. О божественных тайнах. 39. 4.

Стр. 65, сн. 219: Исаак Сирин, прп. О Божественных тайнах. Беседа 10. 24.

Стр. 65, сн. 220: Исаак Сирин, прп. О Божественных тайнах. Беседа 10. 24.

Также следует отметить, что в лже-втором томе есть один текст (беседа 17, возможно там с некоторыми еретическими исправлениями), которые в оригинальном виде принадлежат преп. Исааку, т. к. обретаются в греческом православном переводе подлинных творений святого (в русском переводе это слово 32). Но, как можно видеть выше, эта беседа в рассматриваемом тексте нигде не цитируется.

Добавим, что одним из приложений к катехизису является документ «Основные принципы отношения РПЦ к инославию», который фиксирует явный разворот наших первоиерархов в сторону «ереси ересей» – экуменизма. Вкупе со «встречей тысячелетия» патриарха и папы и спешной подготовкой к намеченному на лето этого года Всеправославному Собору (сам факт организации которого и документы к нему вызывают у православных опасение) принятие современного катехизиса выглядит как еще одна попытка расшатать фундамент Церкви, основой которого всегда были следование канонам, догматам и древней традиции. Вердикт этой предполагаемой версии катехизиса, гуляющей в сети, очень точно сформулировал один священник: «Лучше всего этому катехизису оставаться “строго конфиденциальным”. Навсегда».

http://www.blagogon.ru/digest/696/

Обращает внимание неуниверсальность нового Катехизиса. Он обращен лишь к оглашенным и к верующим РПЦ, тогда как действующий Катехизис свт. Филарета предназначен для всякого христианина и является, по сути, обязательным как «наставление в вере». Проект представляет собой «пособие» и дает «представление о наиболее важных понятиях и положениях христианского вероучения, нравственного учения и церковной жизни». Кроме чисто вероучительных аспектов, он имеет более широкий предмет наставления, включая также основы церковной жизни. Вместе с тем, обязательным правилом веры новый Катехизис не будет. Это означает, что он не имеет такого высокого вероучительного статуса, как действующий Катехизис, и поэтому в случае их расхождения следует руководствоваться Катехизисом свт. Филарета.

Преемственность веры

По свидетельству проекта, в нем «сохранялась преемственность с “Пространным Катехизисом” святителя Филарета, однако имеется и ряд принципиальных отличий не только от него, но и от всех предыдущих Катехизисов» (с. 7-8). К сожалению, не объясняется, чем обусловлены эти принципиальные отличия. Если речь идет лишь о пересказе основ веры современным языком, то отличия не могут быть принципиальными. Если же речь идет об изменении основ веры, то такая задача не может быть поставлена даже перед Вселенским Собором, который должен не предлагать нововводное учение, но «последовать святым отцам» (ср. орос IV Вселенского Собора). Итак, в предисловии к Катехизису следует более подробно отразить суть принципиальных отличий от Катехизиса свт. Филарета и обосновать, что они не меняют основ нашей веры.

В качестве трех последних глав в Катехизис включены три документа, принятые на Архиерейских Соборах 2000 и 2008 гг.: «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека» и «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию». Как представляется, их включение в Катехизис в качестве неотъемлемой части необоснованно. Они были приняты самостоятельно, определяли позицию Церкви по некоторым актуальным вопросам и изначально не имели катехизического характера. Составители Катехизиса также не определились с их статусом: например, отмечается, что «тема отношения Православной Церкви к этим и иным христианским традициям в Катехизисе не рассматривается», хотя документ «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию» «составляет Часть VI настоящего Катехизиса» (с. 9). Помещение этих трех документов в проект существенно увеличивает объем Катехизиса, вопреки его ожидаемой краткости и простоте. Поэтому целесообразно поместить их в приложение к Катехизису. Что характерно, в сносках, содержащих отсылки к этим документам, они определены как помещенные в приложение (с. 82, сноска 314).

Предание Церкви

Неожиданно ново выглядит раздел о значении учения святых отцов в Предании Церкви: «В творениях святых отцов Церкви следует отделять то, что не теряет своего значения со временем, от преходящего, устаревшего, имевшего значение только в ту эпоху, когда жил и творил тот или иной святой отец» (с. 24).

Действительно, в творениях святых отцов мы встречаем отголоски естественно-научных взглядов их эпохи, носящие иллюстративный характер. Другое дело — их богословские взгляды, которые, вне всякого сомнения, на все времена остаются авторитетными, ибо Бог, открывший отцам Самого Себя, не изменяется (Мал. 3:6). Например, V Вселенский Собор следующим образом определяет свое отношение к избранным отцам: «Сверх того мы во всем следуем и святым отцам и учителям Церкви Афанасию, Иларию, Василию, Григорию Богослову, Григорию Нисскому, Амвросию, Августину, Феофилу, Иоанну Константинопольскому, Кириллу, Льву, Проклу и приемлем все, что они изложили о правой вере и об осуждении еретиков. Приемлем также и прочих святых отцов, которые безукоризненно до конца жизни своей проповедовали правую веру в святой Церкви Божией» (третье деяние Собора). Поэтому поиск «преходящего» и «устаревшего» в богословских взглядах святых отцов неизбежно ведет к вероучительному модернизму и фактическому отрицанию Предания Церкви.

Напротив, следует подробнее сказать о значении веры и творений отцов, не ограничиваясь одной лишь неконкретной цитатой свт. Афанасия Великого (с. 23), но акцентировать внимание на том, что святые отцы лично знали Бога, почему и следует несомненно доверять их учению. Обилие святоотеческих цитат в Катехизисе также можно привести в качестве примера доверия полноты Церкви к их личному опыту Богопознания.

Однако в крайне редких случаях святые отцы говорили от лица всей Церкви. Иногда, будучи предстоятелями поместных Церквей, они излагали веру своей Церкви, как свт. Лев Великий в своем Томосе. Однако гораздо чаще святые отцы высказывали свое учение как православное, но не ссылались на свои правомочия говорить «от лица Церкви». Более того, входящее в Предание Церкви их богословское и нравственное учение формально и не могло быть высказано «от лица Церкви», потому что многие из них не были облечены святительским саном. Неужели из-за этого «Точное изложение православной веры» преподобного монаха Иоанна Дамаскина перестало быть авторитетным и не отражает веру всей Церкви, а творения преподобного монаха Максима Исповедника и мученика Иустина Философа являются лишь их частным богословским мнением?

Несомненно, косвенное заимствование католического принципа ex cathedra недопустимо для православного богословия. Правильность богословских взглядов святых отцов поверяется не высказыванием их «от лица Церкви», а их рецепцией в Предании Церкви. Вместо этого как критерий выявления Предания Церкви в Катехизисе следует указать общий принцип consensus partum, сформулированный прп. Викентием Лиринским: «Но должно сносить суждения только тех отцов, которые живя, уча и пребывая в вере и в кафолическом общении свято, мудро, постоянно, сподобились или с верою почить о Христе, или блаженно умереть за Христа. А верить им должно по такому правилу: что только или все они, или большинство их единомысленно принимали, содержали, передавали открыто, часто, непоколебимо, как будто по какому предварительному согласию между собою учителей, то считать несомненным, верным и непререкаемым; а о чем мыслил кто, святой ли он или ученый, исповедник ли и мученик, не согласно со всеми или даже вопреки всем, то относить к мнениям личным, сокровенным, частным, отличным от авторитета общего, открытого и всенародного верования; дабы, оставив древнюю истину вселенского догмата, по нечестивому обычаю еретиков и раскольников, с величайшей опасностью относительно вечного спасения, не последовать нам новому заблуждению одного человека» (Памятные записки Перегрина, 28).

Вызывает смущение и следующая цитата: «Вероучительные сочинения XVII—XIX веков, иногда называемые “символическими книгами”, обладают авторитетом в той мере, в какой они соответствуют учению святых отцов и учителей Древней Церкви» (с. 24).

Никогда в Православной Церкви критерием правильности мнений святого отца не называлось соответствие его взглядов учению отцов Древней Церкви, потому что святой отец любой эпохи лично знал Бога, а «Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки Тот же» (Евр. 13:8).

Например, целый ряд богословских вопросов, поставленных протестантами и их преемниками, не имел однозначного ответа в учении Древней Церкви. Однако позднейшие святые отцы успешно боролись с ересями и нередко при этом говорили на богословском языке своей эпохи; святость личной жизни этих отцов и правильность их богословия несомненно установлена Церковью. Многих из них Бог почтил даром прижизненных или посмертных чудотворений. Образцовость их богословских взглядов была установлена при их канонизации. Так, именно укорененность в Православном Предании и ортодоксальность богословских взглядов свт. Серафима (Соболева) была предметом многолетних исследований перед его канонизацией. Те же принципы следует распространить на так называемые символические книги. Принятые всей полнотой Православной Церкви в лице предстоятелей и архиереев поместных Церквей, они давали своевременный и точный ответ на богословские вызовы и заблуждения своего времени. Великое множество святых отцов последних столетий безоговорочно признавали высокий вероучительный авторитет символических книг.

Отвергать их или принижать авторитет символических книг значит пресекать всякую возможность соборного богословия после Древней Церкви, в том числе и принятие обсуждаемого Катехизиса. В самом деле, в эпоху Древней Церкви не было ни биоэтики, ни путей богословского осмысления биоэтических проблем. Но ведь это никоим образом не означает, что обширная часть включенных в проект Катехизиса «Основ социальной концепции РПЦ» не обладает авторитетом или не соответствует учению отцов Древней Церкви. Итак, критерий соответствия учению именно Древней Церкви не традиционен для Православия и не может использоваться для оценки символических книг. Напротив, следует подтвердить их высокий соборный авторитет, каким они всегда пользовались в последние века.

Сотворение мира

Проблема буквального или аллегорического прочтения Шестоднева радикально решена в проекте Катехизиса: «Слово “день”» в Священном Писании имеет много значений и не всегда указывает на календарные сутки. “Днем” называются различные по продолжительности периоды времени… “Дни творения” — это последовательные этапы создания Богом мира видимого и невидимого» (с. 39, 40).

Однако такое решение противоречит традиции Восточной Православной Церкви. Подавляющее большинство святых отцов, обращавшихся к истории сотворения мира, воспринимали текст книги Бытия совершенно буквально. Характерны слова прп. Ефрема Сирина в толковании на 1 главу книги Бытия: «Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание. Непозволительно также говорить, будто бы что по описанию сотворено в продолжении шести дней, то сотворено в одно мгновение, а также будто бы в описании том представлены одни наименования: или ничего не означающие, или означающие нечто иное». Существует множество подборок цитат святых отцов, буквально понимающих Шестоднев, например здесь: . В Катехизисе свт. Филарета сотворение мира, конечно, тоже понимается буквально. В книге прот. К. Буфеева «Православное учение о Сотворении и теория эволюции» приведены сотни цитат не только из святых отцов, но и из богослужебных книг, в которых дни творения понимаются буквально.

Некоторые святые отцы последних веков специально опровергали аллегорическое толкование Шестоднева и показывали его противоречие Писанию и разуму (например, свт. Филарет Черниговский в «Православном догматическом богословии», т.1, §81). Теорию эволюции опровергали такие святые, как свт. Феофан Затворник, прав. Иоанн Кронштадтский, сщмч. Иларион Верейский, свт. Лука Крымский, прп. Иустин (Попович) и многие другие.

Для многих отцов буквальное понимание Шестоднева было не просто самоочевидной вещью, но открывало им ключ к постижению блаженной вечности (как у прп. Симеона Нового Богослова в 45-м слове); седьмой день божественного покоя был прообразом Великой Субботы («Слава» на «Господи воззвах» на вечерне Великой Субботы) и так далее.

Аллегорическое толкование Шестоднева наталкивается на ряд неразрешимых проблем. Например, как могли появиться растения в третий день, если солнце было сотворено лишь в четвертый? Для святых отцов этот вопрос не возникал. Так, свт. Григорий Палама в простоте сердца утверждает: «Было некогда время, когда этот солнечный свет не был как бы заключенным в некоем сосуде, в форме диска, потому что свет был раньше формы; Производящий же все произвел солнечный диск в четвертый день, сочетав с ним свет, и таким образом установил светило, которое делает день и бывает видимо днем» (Омилия 35, на Преображение Господне). Этот засвидетельствованный в Писании факт является для святителя одним из доказательств учения о нетварном Божественном свете Преображения.

Богословски невозможно согласовать миллионы лет эволюции (с их естественным отбором) и учение ап. Павла: «Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» (Рим. 5:12). Точно так же сотворение Адама из глины не соответствует эволюции человека из обезьяны.

Кроме того, изложение сотворения мира в Катехизисе непоследовательно. Вначале, как показано, предлагается аллегорическое понимание, но при описании второго и последующего дней просто воспроизводится или пересказывается библейский текст, что, видимо, означает необходимость понимать его буквально, а не аллегорически. Чуть позже говорится: «Попытка противопоставить Шестоднев научным данным и теориям о происхождении мира является ошибочной» (с. 41). Однако это означает, что элементы возникшей в XIX в. теории эволюции, представлявшей собой попытку научного осмысления появления мира, никоим образом не могут формулироваться в Катехизисе как вера Церкви.

Итак, Катехизис как отражение соборной веры Церкви, открытой нам Духом Божиим, должен учить о сотворении Богом мира за шесть дней. Как минимум он должен содержать указание, что подавляющее большинство святых отцов Восточной Церкви учили об этом. Следует также указать основные противоречия богословия эволюционизма и библейского рассказа о сотворении мира, чтобы православные читатели могли сделать осознанный выбор.

Христос как второй Адам

Неясна следующая формулировка: «Сын Божий, воплотившись, сделался Вторым Адамом, Главой обновленного человечества… Христос же стал Главой искупленного и спасенного Им человечества — Вторым Адамом» (с. 61). Учитывая, что критика свт. Серафима (Соболева) и его единомышленников в отношении учения об Искуплении митр. Антония (Храповицкого) названа в Катехизисе обоснованной (с. 7), а также в связи с возникшими в прошлом году дискуссиями по поводу документов Всеправославного Собора на Крите, было бы хорошо уточнить процитированные слова, указав в них или в последующих абзацах, что Христос стал Главой не для всего человечества по факту рождения, но лишь для истинно принявших Его верой, то есть Главой Церкви.

Искупление

В разделе об Искуплении следует более точно сформулировать, от чего же именно освободил нас Христос: «Сын Божий, вочеловечившись, принял на Себя страдания за грехи всего мира, умер за людей и тем самым освободил людей от неизбежности вечных мук за порогом смерти» (с. 66). Следует, подобно Катехизису свт. Филарета, православным символическим книгам и множеству трудов святых отцов последних веков, указать, что Господь освободил нас от греха, проклятия и смерти.

Посмертная участь человека

«Души умерших пребывают в ожидании Всеобщего суда» (с. 72). Справедливо процитирован Синаксарь, что до Страшного суда души праведников и грешников пребывают отдельно, причем первые — в радости упования, а вторые — в печали от ожидания наказания. Однако следует более ясно отразить православное учение о посмертном суде и мытарствах, а также о мучениях грешников до Страшного суда. Учение о суде после смерти, зафиксированное в Евр. 9:27, является одним из важных доводов в борьбе с широко распространенной, даже среди формально верующих людей, доктриной реинкарнации. Этот важный вопрос однозначно решен в Катехизисе свт. Филарета: «В. В каком состоянии находятся души умерших до всеобщего воскресения? О. Души праведных во свете, покое и предначатии вечного блаженства; а души грешных — в противоположном сему состоянии» (толкование на 11 член Символа веры). Далее свт. Филарет подробно, с цитатами из Писания, описывает блаженство праведных, а также объясняет, как можно помочь душам умерших с верой, но не успевших принести плоды, достойные покаяния.

Составители проекта по неясной причине не изложили столь важное учение. Хотя в разделе о заупокойных чинопоследованиях через 130 страниц говорится, что «благодаря молитвам Церкви посмертная участь умерших может быть изменена» (с. 203), но какая это может быть участь и, следовательно, каков смысл заупокойной молитвы,— ясно не сказано. Не объясняется также, что кроме заупокойного богослужения, умершим «к достижению блаженного воскресения вспомоществовать могут приносимые за них молитвы… и благотворения, верою совершаемые в память их» (Катехизис свт. Филарета). Не сообщается и о традиции чтения Псалтири по усопшему после его погребения.

Последние времена

В разделе о последних временах (с. 73-74) целесообразно было бы кратко изложить учение о начертании Антихриста (Откр. 13) в толковании святых отцов Православной Церкви. Думается, это может стать весомым аргументом против современных эсхатологических лжеучений, приравнивающих это начертание к ИНН, и тому подобного. Знать это особенно важно для людей, лишь вступающих в Церковь через таинство Крещения, к которым в первую очередь и обращен проект Катехизиса.

Всеобщий суд

Неясно выражено учение о вечной участи грешников, а также те критерии, по которым Бог будет судить людей. Упоминаются дела милосердия и притча о Страшном суде (с. 75). Однако нам открыты и другие критерии суда, кроме дел милосердия. Так, требуется крещение и вера. Христос говорит, что «верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия» (Ин. 3:18). Нужно избегать тяжких грехов: «Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники - Царства Божия не наследуют» (1 Кор. 6:9-10). Список, конечно, можно продолжать. Отчасти этот недостаток восполняется в других частях, где говорится о христианской жизни. Однако именно здесь, в разделе о суде и посмертной участи человека, требуется ясно показать связь нашей веры и нравственности с Божиим приговором.

Стоит объяснить, как святые будут судить мир, потому что в буквальном понимании цитата из Мф. 19:28 вступает в противоречие с процитированной на той же странице притче о Страшном суде, где Господь изображен единовластным Судией (с. 75). Например, можно сокращенно привести толкование свт. Иоанна Златоуста: «Итак, ученикам Господь обещал дать награду в будущей жизни, говоря: "Сядете на двоюнадесяте престолу"(потому что они уже находились на высшей степени совершенства, и никаких земных благ не искали)… Но что значат слова "судяще обеманадесяте коленома Израилевома?" То, что они осудят их; апостолы не будут сидеть, как судии; но в каком смысле сказал Господь о царице Южской, что она осудит род тот, и о ниневитянах, что они осудят их, в том же говорит и о апостолах. Потому и не сказал: судяще языком и вселенней, но: коленома Израилевома. Иудеи были воспитаны в тех же самых законах и по тем же обычаям, и вели такой же образ жизни, как и апостолы. Поэтому, когда они в свое оправдание скажут, что мы не могли уверовать во Хриса потому, что закон воспрещал принимать заповеди Его, то Господь, указав им на апостолов, имевших один с ними закон и однако же уверовавших, всех их осудит, как о том и раньше сказал: "Сего ради тии будут вам судии" (Мф. 12:27)… Престолы не означают седалища (так как Он один есть седящий и судящий), но ими означается неизреченная слава и честь. Итак, апостолам обещал Господь эту награду, а всем прочим — живот вечный и сторичную мзду здесь» (свт. Иоанн Златоуст, беседа 64 на Евангелие от Матфея).

Посмертная участь нехристиан

«Посмертная участь нехристиан будет определена Богом и остается для нас тайной Божией» (с. 75). Эта цитата определенно нуждается в уточнении. Несомненно, участь любого человека, в том числе и нехристиан, является тайной Божией. Однако Бог в Писании и в Предании Церкви ясно открывает нам Свою волю о тех, кто Его принимает или отвергает. Так, выше уже приводились слова Спасителя, что «верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия» (Ин. 3:18). Подобных цитат можно найти великое множество как в Писании, так и у святых отцов. Остановимся на авторитетном свидетельстве Катехизиса свт. Филарета: «В. А что будет с неверующими и беззаконниками? О. Они будут преданы вечной смерти, или, иначе сказать, вечному огню, вечному мучению, вместе с диаволами» (о 12-м члене Символа веры). Надо сказать, что выражение проекта о «тайне Божией» входит в противоречие и с утверждением, что «спасение может быть обретено только в Церкви Христовой» (с. 82). Итак, участь нехристиан для нас является тайной Божией не в смысле их возможного спасения или наказания, а лишь в том, как именно они будут наказаны Богом за то, что отвергли Его или не захотели Его узнать, и как будет смягчена их участь за совершенные ими добрые дела.

Границы Церкви. Ересь

В шестой части Катехизиса целиком приводится документ «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию» (который, как указывалось выше, целесообразнее поместить в приложение к Катехизису). Однако в самом Катехизисе вопрос о Церкви рассмотрен во второй его части. Там ничего не говорится о важнейших экклезиологических проблемах — границах Церкви и понятии ереси, а также не определяется отношение Православной Церкви к еретикам, не приводятся мнения о возможности спасения еретиков и свидетельство Священного Писания, что «дела плоти известны; они суть <…> ереси <…>, поступающие так Царствия Божия не наследуют»(Гал. 5:19-21). Не указано и апостольское увещание: «Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден» (Тит. 3:10-11). К великому сожалению, нет определения самого термина «ересь». Кроме так называемых инославных христиан, есть множество людей, которые с уважением относятся ко Христу, но не считают Его Богом или искаженно понимают Его Божество (свидетели Иеговы, мормоны, толстовцы и так далее). Желательно указать в Катехизисе, каково отношение Бога и Церкви к таким верующим.

Наконец, возможно ли спасение вне канонических границ Православной Церкви? Для многих людей положительный ответ на последний вопрос является причиной ухода из Церкви в различные ереси и расколы либо вообще в никуда. Переставая участвовать в богослужении и таинствах, они нередко оправдывают себя тем, что Церковь не выносит своего суда о тех людях, которые пребывают вне ее спасительной ограды. Нередки случаи ухода новокрещенных из Церкви просто в силу легкомысленного непонимания того, что это ведет к их вечной погибели. Поэтому обращенный к этим людям Катехизис должен содержать предупреждение о том, что «невозможно — однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святого, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему» (Евр. 6:4-6).

В заключение хотелось бы отметить, что польза от изложения веры Церкви на современном языке несомненна. Отмеченные несколько неясных мест и формулировок легко могут быть исправлены, дабы читающие могли последовать апостольскому призыву и, как новорожденные младенцы , возлюбили чистое словесное молоко Катехизиса, дабы от него возрасти во спасение (1 Пет. 2:2).

9 сентября 2017 года известный православный публицист и миссионер отец Георгий Максимов опубликовал отзыв на проект Катехизиса Русской Православной Церкви, размещенный по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла на официальном сайте Синодальной библейско-богословской комиссии РПЦ для общецерковного обсуждения. Зная отца Георгия достаточно давно как по совместной работе в Межсоборном присутствии, так и по его многочисленным трудам, я был весьма удивлен, если не сказать - шокирован, тональностью его отзыва. Вот лишь некоторые цитаты:

«Исправлять этот текст все равно что лечить покойника… попытка создания Нового катехизиса полностью провалилась… Это как если бы вы заказали написать естественнонаучную статью, а вам принесли стишок про Чижика-Пыжика… унести с глаз долой… разве это не полный провал?.. нечитаемый “кирпич”, один вид которого будет отпугивать целевую аудиторию… получилась просто грубо слепленная химера из посредственного справочника, недоделанной библейской симфонии и официозного доклада… издевательство над читателем… Помню, одна пожилая поэтесса уверяла меня, что пишет стихи исключительно по вдохновению от Бога: “Каждая строчка в них - от Него, не моя”. А стихи-то были дрянные-предрянные! Хотелось сказать ей, что у Господа получились бы точно лучше, но не стал, пожалел старушку. Авторов “проекта” жалеть не буду… текст всё равно останется бездарным…» и т.п. Священник Г. Максимов прямо признаёт, что один из абзацев его текста является шуткой (весьма неуместной и неприличной, отметим).

Грубый, подчас даже развязный тон отца Георгия указывает на то, что подготовленный им текст - вовсе не отзыв, а некая сумма накипевшего гнева, который он решил излить как на Синодальную библейско-богословскую комиссию, так и на священноначалие, участвовавшее в подготовке и публикации проекта Катехизиса РПЦ. Он рекомендует вообще не принимать текст нового Катехизиса, а проявить «смирение», признав, что «в нашей Церкви не осталось богословов».

В связи с этим хотелось бы указать на историю создания предложенного к общецерковному обсуждению проекта. Он является не прихотью Синодальной библейско-богословской комиссии или отдельных ее членов, а реализацией решения Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 2008 года и поручения Священного Синода, данного в 2009 году. Над текстом трудились как члены СББК, так и профессура духовных академий. И дело не в том, что кто-то из них якобы пытается «превзойти наших великих отцов прошлого», а в том, что Церковь посчитала необходимым поставить задачу создания вероучительного документа в данное время. И эта Церковь - та же самая Церковь Христова, Церковь великих отцов.

Благословив опубликовать проект Катехизиса для обсуждения, Его Святейшество ясно дал понять, что текст документа открыт для доработки и изменений. Насколько мне известно, отзывов, в том числе критических по отношению к различным разделам проекта, составлено уже немало. Являясь участником работы над ним в комиссии, могу с уверенностью предположить, что конструктивная озабоченность будет учтена. Однако отец Георгий проявляет не конструктивность. Он несдержанно оскорбляет членов СББК, многие из которых десятилетиями трудятся на богословской ниве и снискали заслуженное общецерковное уважение, обвиняя их не только в некомпетентности, но и в модернизме, обновленчестве, желании подогнать учение Церкви под мнение либеральной общественности. Раз за разом отец Георгий вкладывает в головы членов СББК какие-то странные мысли, буквально «цитируя» скрытые подтексты положений проекта Катехизиса РПЦ, которыми якобы руководствовались его авторы в стремлении то подстроиться под мнение иноверцев и либеральной интеллигенции, то обмануть неискушенного православного верующего. Вынужден констатировать: такой приём отца Георгия есть не что иное, как манипулирование своим читателем. Надеюсь, не сознательное.

Позволю себе вернуться к собственному опыту участия в дискуссии при написании проекта Катехизиса. Если принимать предложенную отцом Георгием дистинкцию либералов и консерваторов, я всегда стремлюсь отстаивать консервативную точку зрения, а точнее - считаю, что в богословии (и не только) необходимо любую позицию основывать на учении святых отцов Православной Церкви. Так вот, в процессе обсуждения проекта Катехизиса мною неоднократно вносились поправки, критические замечания, предложения. Подавляющее большинство из них были учтены. Кстати, считаю необходимым отметить, что со стороны председателя комиссии не оказывалось никакого давления, работа шла в максимально конструктивном ключе.

Теперь хотелось бы рассмотреть некоторые из критических замечаний отца Георгия к тексту обсуждаемого документа, отделив их от эмоциональной составляющей его отзыва.

Прежде всего считаю своим долгом остановиться на претензии к следующему предложению проекта Катехизиса: «Вероучительные сочинения XVII-XIX веков, иногда называемые “символическими книгами”, обладают авторитетом в той мере, в какой они соответствуют учению святых отцов и учителей Древней Церкви». Дело в том, что такая позиция, названная отцом Георгием «издевательством над читателем», была зафиксирована во многом в результате моих замечаний. Убежден, что при глубоко почтительном отношении к большинству символических книг, некоторые положения одной из них мы не можем признать соответствующими святоотеческому учению и рассматривать в качестве безусловного авторитета для православного христианина. Речь идет о Послании Восточных Патриархов 1723 года. В этом послании содержатся два весьма сомнительных тезиса, которые никак не могут быть приняты в качестве общецерковного учения: 1) о том, что не всем мирянам можно читать Священное Писание и 2) о том, что еретики «получили крещение совершенное». Так что ограничение авторитета вероучительных сочинений XVII-XIX веков их соответствием учению святых отцов имеет под собой отнюдь не либеральное или модернистское основание.

Что касается претензии отца Георгия к отходу от вопросо-ответной формы Катехизиса и выведения из этого конспирологической теории в отношении тайных намерений членов СББК, то могу сообщить, что одним из первых защитников такого отхода был Аркадий Маркович Малер, известный своей консервативной церковной позицией. Могу также напомнить, что такие святоотеческие вероучительные тексты, как «Огласительные и тайноводственные поучения» святителя Кирилла Иерусалимского и «Точное изложение православной веры» преподобного Иоанна Дамаскина, имеют не вопросо-ответную форму, однако на этом основании вряд ли кто-то решится упрекнуть отцов в нежелании дать конкретное и ясное изложение догматического учения Святой Церкви.

Не могу обойти вниманием странного упрека отца Георгия к объему предполагаемого Катехизиса Русской Церкви. Считаю это чистой придиркой, к сожалению еще раз подтверждающей предвзятое отношение. Многие православные христиане как раз заинтересованы в фундаментальном вероучительном документе, к которому можно было бы в том числе прибегать за исчерпывающим церковным ответом по тому или иному богословскому вопросу.

Если отца Георгия беспокоит соответствие будущего Катехизиса учению святых отцов, то совершенно непонятны претензии к тому, что в критикуемом им тексте слишком много цитат святых отцов! Мне представляется, что не только существующие цитаты нужно сохранить, но еще и добавить там, где их мало или нет вообще.

Или такой пример. Размещение некоторых положений учения Церкви в более подобающих разделах, соединение в одном разделе учения о Богородице, действительно, может быть рациональным предложением. Но это сугубо технический момент, а не повод поглумиться над собратьями и показать свое «превосходство». Другая претензия: словосочетание «Церковь учит», «Церковь верит» звучит в документе очень часто. Можно согласиться с тем, что в некоторых местах возможно обойтись без него. Но вывод отца Георгия о том, что Синодальная библейско-богословская комиссия специально вставляла в текст эти слова, чтобы показать безбожникам и иноверцам, что ее члены таким образом лукаво отделяют себя от Церкви, что на самом деле мыслят совсем иначе, - ничем не обоснованное тяжкое обвинение и оскорбление. «Церковь учит» - значит, что не мы сами от себя учим, а свидетельствуем богодухновенное учение Святой Матери-Церкви. Между прочим, в принятых ранее соборно Церковью документах такое словосочетание также употреблялось, но никому в голову не приходило на этом основании сомневаться в чистоте веры Архиерейских Соборов. Так же как, например, обвинять святого Иоанна Кронштадтского, который писал: «Православная Церковь учит, что единственным побуждением к сотворению мира следует признавать безконечную Благость Творца… Православная Церковь верует также и исповедует, что Евхаристия есть вместе истинная, действительная Жертва».

Есть в замечаниях отца Георгия некоторые богословские аспекты, над которыми следует задуматься. Да, можно откорректировать определение Священного Предания, хотя и в существующем варианте нет никаких скрытых еретических подтекстов. Безусловно, необходимо отказаться от упоминания о «тайне» посмертной участи нехристиан, что входит в противоречие с иными разделами самого же проекта Катехизиса, в которых недвусмысленно указывается, что спасение обретается только в Церкви, что его необходимым условием является вера в Воскресение Христово. Также ошибками текста следует признать упоминание о «преодолении» диавольских искушений Спасителем (действительно, необходимо говорить не о «преодолении», а об «отвержении»), о том, что Боговоплощение стало возможно «благодаря» согласию Пресвятой Девы. Крайне неудачным, допускающим вольные перетолкования является введение в Катехизис различения между «не теряющим значения» и «устаревшим» в творениях святых отцов. Спорной, а потому все же не заслуживающей отражения в таком общецерковном вероучительном документе, как Катехизис, является упомянутая отцом Георгием концепция о частных мнениях отцов Церкви.

Однако, повторюсь, главной проблемой священника Г. Максимова является то, что даже справедливые замечания к тексту проекта Катехизиса он облекает в издевательско-саркастическую форму и сопровождает необоснованными обвинениями Синодальной библейско-богословской комиссии в желании навязать ересь, обновленчество и модернизм - делая это с нескрываемой целью полностью уничтожить саму возможность появления современного Катехизиса Русской Церкви. Не знаю, понимает ли это отец Георгий, но его выходящий за все мыслимые рамки «отзыв» без всякой необходимости вносит смуту в церковную жизнь, уже сеет (судя по комментариям в блогосфере) недоверие к священноначалию. Надеюсь, уважаемому отцу Георгию хватит мужества признать пагубность подобных действий и свернуть с опасной дороги «обличительства», погубившей в истории Церкви немало талантливых богословов.

Когда что-то старое предлагают заменить чем-то новым, то единственным разумным аргументом в пользу замены может быть только то, что новое (заменяющее) лучше старого (заменяемого). Катехизис не исключение. Для того, чтобы одобрить и принять новый его проект, надо доказать, что данный проект лучше имеющихся на данный момент катехизисов и показать, чем именно лучше.

Доцент МГУ, кандидат философских наук Олег Анатольевич Ефремов

Сравнивать нужно с Катехизисом митрополита Филарета (Дроздова), который в различных редакциях используется Русской Православной Церковью уже почти 200 лет.

Сам по себе возраст аргументом быть не может. Новый Завет, не говоря уж о Ветхом, гораздо древнее, но не значит же это, что пора его менять.

Равно нелепо утверждение, что «язык устарел». Тогда зачем читать Грибоедова, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева? Да еще учить по их произведениям школьников правильному русскому языку? Есть у нас теперь Пелевин, Сорокин и Интернет. Там язык куда «понятнее» и современнее.

Претензии могут быть только по содержанию, а также по соответствию текста своему назначению. Причем, на наш взгляд, именно назначение должно определять содержание.

Что такое Катехизис?

В самом обсуждаемом проекте катехизис определен в качестве «пособия для верующих Русской Православной Церкви, а также для готовящихся вступить в нее через таинство Крещения. Он призван дать представление о наиболее важных понятиях и положениях христианского вероучения, нравственного учения и церковной жизни.»

По сути, катехизис – азбука Православия, букварь православной веры и в качестве такового должен быть доступен для всех без исключения, кто в сознательном возрасте собирается принять Святое Крещение, или, крещенный в младенчестве, хочет познакомиться, наконец, с основаниями веры, в которую его крестили. Подчеркнем – для всех, независимо от образования, религиозной грамотности и интеллектуальных способностей.

Претензии могут быть только по содержанию, а также по соответствию текста своему назначению. Причем, на наш взгляд, именно назначение должно определять содержание.

Следовательно, первое требование к катехизису – ясность и простота. С данной точки зрения проект не идет ни в какое сравнение с катехизисом Святителя Филарета, особенно в трех последних своих частях, посвященных социальным проблемам. В противоположность кратким, четким и определенным формулировкам Филарета, 350 страниц нового катехизиса являют собой шедевр постмодернистского дискурса, открытого лишь посвященным, растекающегося по модели ризомы и в этом отношении весьма современного, а точнее, постсовременного. Терминология тоже рассчитана на людей с высшим гуманитарным образованием, да и то не на всех. Коллаж из цитат, в виде которого представлена значительная часть Катехизиса, тоже соответствует, скорее, постмодерну, чем традиционному стремлению православных опереться на мнение Святых Отцов; создает препятствия на пути к сути, а не ведет к ней. Представляем себе реакцию рыбаков, мытарей, блудниц, плотников, сантехников, шоферов и т.д., обращаемых в веру подобным способом.

В чем видят создатели катехизиса его отличие от катехизиса Филарета?

Во-первых, в том, что «Настоящий Катехизис - продукт соборного разума Церкви; в создании, рецензировании и обсуждении текста принимали участие десятки специалистов в разных областях богословия.»

Во-вторых, в том, что «Было принято решение отказаться от вопросоответной формы в пользу последовательного изложения достаточно обширного материала.»

В-третьих, в том, что в нем «отражены многие вопросы, важные для современного православного верующего», что содержится в трех завершающих частях катехизиса, представляющих собой документы, «одобренные ранее церковной властью».

Попробуем рассмотреть каждый из данных пунктов, определив, действительно ли они являют собой преимущества по сравнению с Катехизисом святителя Филарета.

Соборный разум – это хорошо. Но любой ученый знает, как трудно подготовить коллективную монографию или, тем более, написать коллективный учебник. Мало иметь хорошие «куски», но их еще надо соединить воедино, устранить возможные противоречия, несостыковки, неоправданные повторы, унифицировать стиль. Чем проще учебник, тем сложнее его коллективно написать. Велика опасность, что получится, как в известном мультфильме про Простоквашино. Там мальчик дядя Федор решил написать письмо родителям, а потом в процессе поучаствовали его друзья — пес Шарик и кот Матроскин, добавив свои «авторские» фрагменты. В результате мама с папой с ужасом узнали, что у их ребенка «то лапы ломит», «то хвост отваливается». Удалось ли избежать подобной опасности «соборному разуму» авторов Катехизиса?

Судя по мнению богословов, участвовавших в обсуждении проекта, далеко не всегда. А вот Катехизису Святителя Филарета подобные претензии не предъявляются.

Естественно, богословие состоит из дискуссионных проблем, но катехизис – не монография по богословию и даже не учебник для семинарии, это книга для тех, кто учится «читать и писать». Нелепо представить «дискуссионный и полемичный» букварь.

Что касается «вопросоответной» формы, то отказ от нее выглядит не менее спорно. Ведь форма, избранная в свое время Святителем Филаретом не случайно. Опять-таки следует иметь в виду назначение Катехизиса. Он ведь действительно представляет собой ответы на вопросы. Именно в такой форме чаще всего приходится работать катехизаторам. И если четкие вопросы получают однозначные ответы – текст выполняет свою задачу.

Возьмем, например, параграф «Церковь и политика» (часть IV , пар.V ). Чтение пяти страниц непростого текста способно запутать кого угодно. А куда бы удобнее было поставить четкий вопрос: «Может ли священнослужитель участвовать в деятельности органов государственной власти и местного самоуправления и если может, то как?» и дать не менее четкий ответ. Если, конечно, он у Церкви есть.

И, наконец, наиболее существенное в связи с темой данной статьи – социально-этическая часть, связанная с реалиями современного мира .

Нужно ли вообще включать подобную проблематику в Катехизис?

На наш взгляд, безусловно — да. Люди живут в мире, в обществе и их волнуют, для них важны проблемы этого общества. Может быть, даже больше, чем вопросы догматики. Обращаясь к православию, люди ищут православный взгляд на эти проблемы, православный способ их решения, чтобы принять данный способ в качестве своего. Простой эксперимент. Когда начинаешь беседу о православии с еще непосвященной, но заинтересованной аудиторией, вам будут заданы именно вопросы о православном восприятии происходящего в обществе и затрагивающем человеческую повседневность, а не о Троичности или Шестодневе. Именно этого не хватает Катехизису Филарета, именно этим новый катехизис мог его превзойти. Мог бы, но не превзошел.

Нужно ли было включать в Катехизис подобную проблематику в таком виде (Части IV —VI )?

На наш взгляд, безусловно – нет.

Любопытно, что указанные три части Катехизиса закрыты для обсуждения, т.к. уже «одобрены» Церковью. А жаль. Даже с точки зрения затронутых проблем вызывает недоумение отсутствие позиции по отношению к иноверцам (нехристианам), игнорирование важнейших экономических и социокультурных проблем конца XX века, в XXI столетии обретающих особую значимость.

Что ж, если обсуждать запрещено, остается одно, «третье чтение» – принять в целом или отвергнуть. Однозначно отвергаем, отвергаем именно как раздел Катехизиса.

Даже выделение основных тезисов жирным шрифтом, как в первых трех частях, отсутствует. Вместо определенных ответов – пространные рассуждения, исторические экскурсы, сопоставление подходов и точек зрения…

Соответствующая часть Катехизиса представлена тремя документами, два из которых были приняты в 2000 г. («Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» и «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию»), т.е. почти двадцать лет назад, а один – в 2008 г. («Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека»), т.е. почти 10 лет назад. Здесь возраст имеет значение, ибо речь идет о проблемах меняющегося мира, что-то теряет актуальность, что-то, напротив, ее обретает. Появляются новые вызовы, требующие ответа.

Но даже на момент принятия данные документы были далеки от совершенства, не говоря уж о том, что абсолютно не соответствовали стилю и назначению Катехизиса (да и не для него они готовились).

В них отсутствует четкость, ясность, простота, доступность понимания, необходимые для катехизиса. Даже выделение основных тезисов жирным шрифтом, как в первых трех частях, отсутствует. Вместо определенных ответов – пространные рассуждения, исторические экскурсы, сопоставление подходов и точек зрения… Иными словами, все те же «дискурсивность», «нарративность» и «ризомность». Запутать можно, сориентировать и убедить – нет.

Возможно, данные документы отражают состояние современного сознания, даже некоторые направления богословской мысли, возможно – неопределенность официальной позиции РПЦ по некоторым вопросам. В любом случае, ни то, ни другое не должно быть перенесено в Катехизис.

Показателен характер дискуссий по проекту Катехизиса – это богословские споры. Но именно подобное содержание дискуссий убеждает, что обсуждаемый текст – не Катехизис.

Люди тянутся к вере, ища как раз простоты и определенности, именно ее давал (и дает) Катехизис Филарета, новый катехизис позволяет лишь безнадежно увяз а ть в неоднозначности и полифоничности, созданной «соборным разумом» его творцов.

Следует сказать, что именно социально-этический, три последних части, раздел Катехизиса в наибольшей степени обременен указанными недостатками. По меньшей мере, даже при условии принятия первой части проекта, их стоило бы дать в качестве приложений или ссылок. Кстати, это открывало бы возможность их совершенствования независимо от первой части, в случае если церковное сообщество сможет удачнее сформулировать позиции по данным вопросам.

20 октября Аналитический центр свт. Василия Великого провел круглый стол по проекту нового Катехизиса

Показателен характер дискуссий по проекту Катехизиса – это богословские споры. Но именно подобное содержание дискуссий убеждает, что обсуждаемый текст – не Катехизис. Если бы он был таковым, спорили бы о том, легко ли по нему научить «православно безграмотных» «читать и писать». Но на данный вопрос ответ очевиден и он тоже не раз уже звучал. Ответ — отрицательный. Нельзя учить грамоте по лингвистическим монографиям, тем более по трудам Делеза и Гваттари.

Вывод таков. Проект нового Катехизиса – специфический обобщающий богословский труд, способный быть предметом плодотворных дискуссий в профессиональном сообществе и «дополнительной литературой» для катехизаторов, но ни в коем случае не Катехизисом как таковым, т.е. «азбукой» для делающих первые шаги в Православии или только тянущихся к нему.

Наиболее проблематичен в данном отношении второй (социально-этический) раздел Катехизиса (Части IV —VI ). Даже если Церковь выскажется за принятие проекта, данный раздел следует представить в виде Приложения или ссылок.

Прим. ред.: Статья О.А. Ефремова была представлена в качестве доклада на круглом столе «Проект нового Катехизиса Русской Православной Церкви в богословском и историческом контексте», состоявшемся 20 октября 2017 года в Москве.