Исторические предпосылки рисорджименто. Италия в XIX веке: Рисорджименто

Города-республики. Средневековая Италия со времени падения Западной Римской империи в течение веков представляла собой большей частью конгломерат обособленных небольших государств. Все они постоянно находились в зависимости от того или иного более мощного соседа. После распада империи Каролингов Лангобардским королевством правила франкская династия. Южная часть Италии входила в состав Византийской империи. В VIII в. образовалось Папское государство как политический союз римских пап с династией Каролингов. Часть областей Средней Италии существовали как самостоятельные герцогства, но под переменной властью Каролингов и римских пап. С середины X в. Северная и Средняя Италия стали подвергаться нападениям со стороны Германии и в конечном итоге вошли в состав Священной Римской империи германской нации. Власть Германии только усугубила феодальную раздробленность этих земель. С конца XV в. Италия подвергалась нападениям со стороны Франции и Испании. Все эти события только способствовали политической разобщенности страны. Практически до концаXVII в. Италия была разделена на 11 самостоятельных государств. Наиболее крупными из них были Флоренция (герцогство Тоскана), Венецианская республика, Папская область, Неаполитанское королевство, герцогство Миланское, Пьемонтское королевство.

СIX в. власть в городах, округах и графствах начинает переходить к главам церковных округов - епископам. Они получают иммунитеты от императоров на управление в этих территориях и становятся во главе власти. Этой власти начинают противостоять города-коммуны. Коммуна в городах явилась политическим органом городского самоуправления, ставшим в конечном итоге феодальным сеньором. Коммуну формировали разные социальные слои города: купцы, ремесленники, объединенные в цехи, и городской нобилитет. Власть в коммуне строилась по республиканскому принципу, т.е. на основе представительных органов. Становление городов-коммун пришлось на X-XI вв. Но городская аристократия боялась движения народных масс, и это вело к тому, что в городах устанавливались сеньории, сочетающие в себе коммунальные институты и диктатуру сеньоров- правителей. Их власть в таких городах приводила к установлению абсолютизма, вследствие чего города теряли свою самостоятельность. Наиболее крупными городскими республиками, прошедшими путь от города-коммуны до сеньории, были Флоренция и Венеция. Пример организации власти в этих государствах оставил значимый след в истории. Впервые были разграничены функции государственной власти - законодательной и исполнительной. Сам же институт исполнительной власти получил четкую, законченную бюрократическую структуру.

Развитие городов-коммун является одной из важных причин дальнейшего разложения феодализма и формирования в его недрах буржуазных производственных отношений. А в результате невозможности изолированного существования отдельных городов возникают предпосылки к их объединению, втягиванию в сложную систему сеньориальных связей.

Начало национально-освободительной борьбы в Италии. Период борьбы за объединение Италии, развернувшейся с конца XVIII в., в истории называют «Рисорджименто» («возрождение»). В это время завоевательная политика Франции привела к объективному утверждению и дальнейшему развитию на подчиненных ей территориях буржуазного уклада. Кроме того, если раньше, в годы господства на этих территориях австрийцев, пресекались любые попытки национального возрождения Италии, то в период недолгого пребывания в ней у власти Наполеона Бонапарта положение меняется. Наполеон приветствовал в известных пределах стремление итальянцев к самостоятельности. Он считал, что всегда сумеет ограничить их автономию. В относительно короткий срок, с 1760 по 1810 г., на территории Италии французы уничтожили политические и таможенные границы, отменили внутренние таможенные пошлины, упразднили феодальные отношения в деревне, ликвидировали инквизицию и ввели в действие новые французские уголовный и гражданский кодексы.

В 1807-1810 гг. в Неаполитанском королевстве и в ряде других итальянских государств возникли тайные организации карбонариев («угольщиков»). Основной целью их деятельности были освобождение и объединение Италии. В состав этих организаций входили представители мелкой и средней буржуазии и либеральное дворянство, воспринявшие идеи Великой Французской революции. Однако в начальный период деятельности карбонарии не встречали широкой поддержки народных масс, так как большинство итальянцев мало что знало тогда о целях данного общества.

В последние годы существования наполеоновской империи французские войска были вытеснены с севера Италии австрийской армией. Маршал Мюрат, которого Наполеон сделал неаполитанским королем, был вынужден под давлением австрийцев вывести свои войска из Королевства Обеих Сицилий (включало в себя весь юг Италии).

По решению Венского конгресса 1815 г. Австрия снова стала господствующим на северо-востоке Италии (в Ломбардии и Венеции) государством, возрождающим феодально-абсолютистские порядки в стране. Практически все прогрессивные последствия буржуазных реформ Наполеона были здесь уничтожены. На северо-западе Италии было образовано Сардинское королевство (другое название Пьемонт - по названию главной области), в которое вошли и французские области - Савойя и Ницца. Государства Священного союза (Великобритания, Россия и Пруссия) решили сделать его буфером между Австрией и Францией. Поэтому Пьемонт остался независимым от Австрии. Этим королевством управляла савойская династия. В нем также был восстановлен абсолютизм, но уже не такой жесткий, как до правления Наполеона в этих землях. Именно Пьемонту было суждено сыграть историческую роль объединительного центра Италии. Основную же часть Италии - центр и юг - заняли Королевство Обеих Сицилий и Папская область, в которых правила династия Бурбонов.

В этих условиях, когда практически вся Италия оказалась во власти иноземных династий, на борьбу за объединение Италии с новой силой и более открыто стали подниматься карбонарии.

Донимая, что им не обойтись без силы оружия, они основную пропаганду стали вести в армии и на флоте. В июле 1820 г. близ Неаполя карбонариям удалось поднять на восстание кавалерийские части. Брошенные на усмирение войска примкнули к ним. В Неаполе под давлением восставших король созвал парламент. Это событие обеспокоило державы Священного союза, и по их указанию в марте 1821 г. в Неаполитанское королевство вошла австрийская армия и восстановила прежний режим королевской власти. Тем временем национально-освободительное движение перекинулось на Пьемонт. Но победа восставших, добившихся установления ограниченной монархии, была недолгой. Австрийские войска вскоре подавили и это восстание. Та же судьба постигла восставших в 1831 г. в Папской области, Модене, Парме и ряде других небольших государств.

Итог всех этих событий подтвердил мнение тех карбонариев, которые именно в австрийцах видели основное препятствие к воссоединению Италии и предлагали вести борьбу именно против них, а не за освобождение отдельных государств.

Новая волна национально-освободительного движения в Италии была поднята тайным патриотическим обществом «Молодая Италия», которое создал в 1831 г. в эмиграции - в Марселе (Франция) -Джузеппе Мадзини, бывший активным участником движения карбонариев. Мадзини, учитывая причины поражения карбонариев, предполагал объединить страну посредством народной революции, опирающейся на все слои итальянского общества.

Экономический кризис середины 1840 г., охвативший некоторые страны Европы, не миновал и Италию. В 1848-1849 гг. в ряде итальянских государств вспыхнули народные восстания. Наиболее успешным было восстание в Сицилии, которое не смогли подавить даже присланные с континента войска. Волнения докатились до Неаполя. В итоге неаполитанский король был вынужден ввести буржуазную конституцию. В начале марта пришлось провозгласить Конституцию и сардинскому королю. То же самое был вынужден сделать в Папской области римский папа.

Восстания вспыхнули даже в Ломбардо-Венецианской области, отторгнутой Австрией. Крайне важным моментом данного этапа Ри- сорджименто было то, что Пьемонтское правительство под давлением восставшего народа возглавило освободительную борьбу. 25 марта 1848 г. оно объявило войну Австрии. Несмотря на возникшие разногласия среди правителей других государств Италии, присоединившихся к пьемонтскому правительству для борьбы с Австрией, народным массам все же удалось добиться присоединения Ломбардии, Тосканы, Моденского и Пармского герцогства к единому Сардинскому королевству.

События этого периода развивались с переменным успехом. 24- 25 июля 1848 г. австрийцы разбили пьемонтскую армию. 9 августа было подписано перемирие. Ломбардия была возвращена австрийцам, а на престол в Модене и Парме вновь сели герцоги из династии Габсбургов. Но национально-освободительное движение продолжало расти. 18 февраля 1849 г. в результате восстания, которое позднее возглавил Мадзини, Тоскана была провозглашена республикой. Была восстановлена республика и в Венеции, которую вновь до этого захватили австрийцы. На помощь восставшим в Папскую область прибыл отряд одного из героев Рисорджименто - Джузеппе Гарибальди. В результате одержанной победы в Риме 9 февраля 1849 г. была провозглашена республика, а созданное Учредительное собрание объявило о лишении папы светской власти. Таким образом, в Италии возникли три буржуазно-демократические республики: Римская, Тосканская и Венецианская. На волне этих событий пьемонтский король 12 марта 1849 г. вновь объявил войну Австрии, но уже 23 марта он потерпел поражение. Это поражение сказалось на всем ходе последующих трагических событий. Против Италии, помимо австрийских, были обращены и силы Франции и Испании, к которым обратился бежавший под защиту Бурбонов Папа Римский. В результате оказанной ему помощи сложился перевес сил не в пользу Италии, и 3 июля 1849 г. пал Рим. Венецианская республика продержалась дольше всех, но к концу августа и она была занята австрийской армией. На этом завершился очередной этап Рисорджименто. Революция потерпела поражение. Лишь Пьемонт сумел сохранить независимость и получил Конституцию 1848 г.

Решающим моментом Рисорджименто стали события, произошедшие в 1859-1860 гг. Это был период нового подъема патриотического движения в стране, связанного с новыми победами над австрийцами. В эти годы были освобождены от австрийской оккупации Ломбардия, Парма и Тоскана. По результатам проведенного в них плебисцита они присоединились к Пьемонту.

В феврале 1861 г. в Турине открылся первый общеитальянский парламент, объявивший о создании единого Итальянского королевства. В результате австро-прусской войны 1866 г., в которой Ита- лиявоевала на стороне Пруссии, Италии была возвращена Венеция. А в 1870 г. в результате разгрома Франции во франко-прусской войне итальянцы вернули себе Папскую область.

У единого Итальянского государства сложились непростые отношения с Ватиканом. Римский Папа, не согласный с решением правительства Италии о лишении его светской власти, стал считаться главой иностранного государства со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ему отдавались особые почести, чиновники и полиция не могли попасть на принадлежащую ему территорию без особого разрешения. Для нормализации отношений с Ватиканом правительство пошло на согласительный шаг, издав Закон о гарантиях, закрепивший ряд привилегий главы католической церкви. Кроме этого, закон предусматривал выплату Ватикану субсидии в размере 3 миллионов лир. Но в этом же законе все же нашло подтверждение и разделение светской и духовной власти. Однако папа настаивал на обладании не только закрепленной за ним духовной властью, но и светской. На этом основании он не признал закон, отказался принимать деньги от правительства и запретил членам католической партии участвовать в выборах в нижнюю палату парламента. Только в 1904 г. Ватикан снял этот запрет и начал принимать активное участие в парламентских выборах. И только в 1929 г., при фашистском режиме, отношения между Ватиканом и Итальянским государством были урегулированы полностью.

Так закончился последний этап Рисорджименто, завершившийся воссоединением Италии. Эта революция по своей сути была буржуазно-демократическим движением, и его успех привел не только к объединению Италии, но и к ускорению темпов капиталистического развития страны. Но этаже революция была одновременно и компромиссом между торгово-промышленной буржуазией и крупными землевладельцами, в результате которого Италия превратилась в конституционную монархию, закрепившую господство представителей обоих блоков.

План
Введение
1 Термин
2 Идеология
3 Хронология

5 Библиография

Рисорджименто

Введение

Рисорджименто (итал. il risorgimento - возрождение, обновление) - историографический термин, обозначающий период борьбы за политическое объединение Италии.

Поначалу слово употреблялось по аналогии с Il Rinascimento (Эпоха Возрождения) и употреблялось исключительно в культурно-литературном контексте. И только впоследствии при посредстве Витторио Альфьери (1749-1803) его значение стало постепенно расширяться в сторону предполагаемого объединения Италии в политическом, культурном и национальном плане.

2. Идеология

Идеологические предпосылки Рисорджименто весьма разнообразны: это и просвещенческие, и либеральные идеи, романтически-националистические, республиканские, социалистические или антиклерикальные, светские и церковные. Экспансионистские амбиции Савойского дома соединялись с антиавстрийскими настроениями.

Немалую роль играла и национальная идея. Она была довольно своеобразна: Франко Вальсекки в своей работе о Рисорджименто в контексте европейского национализма видит в основе национализма итальянского некоторые первичные концепции: идеалистическую - Мадзини, религиозную - Джоберти, рационалистическую - Каттанео, реалистическую - Дурандо. Все они легли в основу разработки Романьози, который соединил национальную идею и принцип легитимности, выработав концепцию Этникархии . Нация для него - это население, которому природой задано некое географическое и духовное единство. Таким образом, вместе с Манчини, который в своих лекциях подчеркивал бессмертие национального государства, основывающегося на бессмертной идее нации, они сформировали представление о юридической раздробленности Италии как о явлении сугубо временном, в то время как в реальности настоящее государство - национальное.

«Италию мы создали, теперь надо создавать итальянца» (Камилло Кавур).

3. Хронология

1820 - начало восстания в Неаполитанском королевстве, подавленного впоследствии австрийской интервенцией;

1821 - волнения распространяются на Пьемонт по инициативе секретного общества, руководимого Сантароза и Конфалоньери; восстание также было подавлено австрийцами;

1831 - австрийцы подавляют ещё одно восстание - в герцогстве Пармском. Джузеппе Мадзини основывает в Марселе «Молодую Италию», патриотическое движение, которое боролось за объединение Италии и включение её в европейский контекст.

1833 - Неудачная попытка «Молодой Италии» поднять восстание в Генуе.

1848-1849 - «Пять дней Милана» и первая война с Австрией за независимость, завершившаяся неудачно (перемирие в Виньяле и миланский мирный договор), однако сыгравшая важную роль в развитии и распространении патриотических настроений.

Июнь - июль 1857 - экспедиция Пизакане: неудачная попытка поднять восстание в Неаполитанском королевстве.

1859-1860 - вторая война за независимость, в результате которой происходит объединение Сардинского королевства с Ломбардией, Тосканой, Романьей, Пармой и Моденой, в которых прошло всенародное голосование. Высадка Джузеппе Гарибальди в Сицилии и объединение с Сардинией Королевства обеих Сицилий.

17 марта 1861 - новый парламент провозглашает Итальянское королевство во главе с Виктором Эммануилом II.

Август 1862 - первый поход Гарибальди на Рим.

1866 - Третья война за независимость в союзе с Пруссией (см. Австро-прусская война), в ходе которой к Италии была присоединена область Венето с Венецией.

Июнь 1867 - второй поход Гарибальди на Рим.

Сентябрь 1870 - итальянские войска вступают в Рим, из которого выведен французский гарнизон (см. Франко-прусская война).

Июнь 1871 - итальянская столица была перенесена в Рим.

5. Библиография

· Джорджо Канделоро. История современной Италии. Т. 4. М., 1966.

· История Италии. Т. 2. М., 1970.

· Giuseppe Berti. Russia e stati italiani nel Risorgimento. Torino, 1957.

· Indro Montanelli. L’Italia del Risorgimento. Milano, 1972.

· Franco Valsecchi. L’Italia del Risorgimento e l’Europa delle nazionalità. Roma, 1978.

· Walter Maturi. Interpetazioni del Risorgimento. Torino, 1962.

ГЛАВА 1.

НАЧАЛО РИСОРДЖИМЕНТО и ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЛИТЕРАТУРЫ ЭТОГО ПЕРИОДА

Эпоха Рисорджименто (слово «рисорджименто» в переводе на русский язык — возрождение, воскрешение) — период многолетней борьбы за создание единого национального независимого государства в Италии, значительное явление не только в итальянской, но и в европейской истории. Рисорджименто — это была, как устанавливают итальянские историки, «революция одновременно национальная и буржуазная». Новое государство, возникшее из объединенных земель, оказалось качественно иным, отличным от прежних феодальных княжеств.

Хронологические рамки Рисорджименто — 1780—1871 (первая дата условна, так как не связана с определенным историческим событием). Почти сто лет понадобилось итальянскому народу, чтобы сплотить силы и сбросить чужеземное ярмо. Исследователи подразделяют этот длительный исторический процесс на несколько этапов.

Первый этап — раннее Рисорджименто, которое, в свою очередь, делится на два периода.

Первый период (1780—1815), когда в полуфеодальной Италии прокатилась волна стихийных народных выступлений и началось первое наступление буржуазных элементов, которому способствовали события французской буржуазной революции 1789 г. и наполеоновского господства в Италии с 1796 по 1813 г. Вместе с тем, это период зарождения национального движения.

Ко второму периоду раннего Рисорджименто (1815— 1831) относится карбонарское движение. Карбонарии организуют в это время свои тайные общества (венты), ведущие заговорщическую политику. Карбонарские восстания в 20-х годах терпят поражение, так как карбонарии были далеки от народных масс, в своих действиях не опирались на движение народа, крестьянства; но это уже сознательные, заранее подготавливаемые выступления.

Литература обоих периодов раннего Рисорджименто отражает тираноборческие и антифеодальные настроения передовых мыслителей.

В это время идет становление романтизма, развертывается борьба «классиков» и «романтиков», кристаллизуется романтическая эстетика. В эти годы выступают гиганты литературы Рисорджименто: Альфьери, Фосколо, Мандзони, Леопарди.

Второй этап Рисорджименто — 1831—1848 годы. В этот период происходит расширение фронта национально-освободительного движения. Организованный Мадзини союз «Молодая Италия» сплачивает вокруг себя демократические круги общества и развертывает широкую пропаганду освободительных идей в народе.

В отличие от карбонариев мадзинисты ориентировались на народные низы как основную силу освободительной борьбы. Этап завершается революционными событиями, закончившимися проведением некоторых буржуазных реформ.

Заключительный этап—1848—1871 годы. В национальное движение включаются более широкие массы: добровольческая армия Гарибальди, в которую входила в основном городская беднота и моряки, становится с 1859 г. действующим передовым отрядом движения; сельская беднота вливается в армию добровольцев. Гарибальдийцы придают событиям революционный размах. В 1861 г. Италия в основном получает независимость, а в 1871 г. ее объединение завершается.

Периоды зрелого Рисорджименто связаны с господством романтизма в литературе и искусстве. Ведущими жанрами этого времени становятся исторический роман, лирическая поэзия. Наивысшего расцвета достигает музыкальная драма.

Полное соотнесение событий политической борьбы с развитием литературы и искусства в Италии XIX в. невозможно.

Поэтому целесообразно рассмотреть литературный процесс эпохи Рисорджименто, разбив его на два больших этапа, соответствующих становлению романтизма и периоду его устойчивого существования.

Истоки великой эпохи приходятся на конец XVIII в. В эти годы в обстановке мертвящей косности, порожденной политическим рабством, начинается медленное накопление сил для будущих битв. Италия конца XVIII в. напоминала, по образному выражению поэта Джузеппе Джусти, «сапог, сшитый из разноцветных лоскутьев»: она включала 14 государств, различных по образу правления и неравных по экономическому и культурному уровню.

Самые крупные из них: Королевство обеих Сицилии (Сицилия и Неаполь), Папская область, Великое княжество Тосканское, Пьемонт, Княжество Миланское, Венецианская республика. Северные области, промышленные и наиболее развитые, находились в руках Австрии, установившей жесточайший режим в Милане, Венеции, Пьемонте. Южные области принадлежали испанским Бурбонам и считались самыми отсталыми даже в полуфеодальной Италии того времени. Рим находился во власти папы, выступавшего в роли политического деятеля и державшего светскую власть в своих руках. Жизнь шла вперед, рост торговли требовал единого рынка, экономика — буржуазных реформ. Задача национального объединения неизбежно выдвигалась временем.

Французская революция 1789 г., сокрушившая оплоты феодализма в Европе, оказала могучее воздействие на события итальянской истории. Выдающийся деятель итальянской коммунистической партии Антонио Грамши писал:

«В XVIII веке как внутри Италии, так и вне ее возникают и становятся устойчивыми объективные условия, международные и национальные, которые придают задаче создания национального единства исторически конкретный характер, то есть делают его не только возможным, но и необходимым; но, конечно, только после 1789 года эту задачу начинают осознавать группы граждан, готовых на борьбу и на жертвы.

Таким образом, Французская революция представляет собой одно из тех европейских событий, которые в наибольшей степени способствуют углублению уже начавшегося «подспудного» движения, укрепляя благоприятные условия самого движения» 1 .

Италия была отсталой провинцией Европы, отгороженной от центра не только физической преградой — Альпами, но и сохранившимся старым укладом. Всякое взаимодействие с центральной Европой, а особенно с революционной Францией было для нее благом. В 1796 г. французские войска вступили на итальянскую землю, их вел молодой генерал Бонапарт, которого в Италии встретили как героя, принесшего освобождение от ненавистного австрийского ига. Бонапарт не возражал против бурных проявлений энтузиазма итальянцев, он охотно поддерживал проведение некоторых буржуазных реформ, а на месте старых княжеств и королевств учредил республики. «... За пределами Франции он (Наполеон. — И. П.) всюду разрушал феодальные формы в той мере, в какой это было необходимо, чтобы создать для буржуазного общества во Франции соответственное, отвечающее потребностям времени окружение на европейском континенте» 2 .

Патриоты Италии поверили в Бонапарта и с готовностью влились в его легионы, чтобы сражаться с австрийцами. В 1796—1799 годах авторитет Бонапарта был высок, хотя он совершил одно из страшных предательств — передал Венецию Австрии по мирному договору в Кампо-Формио. Однако с каждым годом этот авторитет снижался — французы вели себя в стране ничуть не лучше всяких других завоевателей. Учрежденные республики опять стали королевствами. Наполеон, из революционного генерала превратившийся в императора, раздавал своим родственникам итальянские престолы, увозил из Италии сокровища искусства и уводил юношей, без особого восторга принимавших участие в захватнических войнах. Тысячи итальянцев погибли на полях Пруссии, в снегах России.

Период наполеоновского господства (1796—1814) сыграл большую роль в развитии Рисорджименто. Французская армия, хотя и принесла новые формы иноземного гнета одновременно стала и той силой, которая частично разрушила устои феодализма в Италии, расчистив путь для буржуазных преобразований. Французские войска невольно способствовали национальному движению.

Годы наполеоновского владычества явились ценным опытом для итальянского народа, раз и навсегда утратившего веру в иноземного освободителя, убедившегося, что освобождение Италии должно стать делом самой нации.

По мере того как складывалась идея национального единства, становилась очевидной необходимость борьбы за освобождение. Но для осуществления этого еще не было возможности, требовалось время для сплочения сил нации, разъединенной и ослабленной наполеоновскими походами.

Весь первый этап раннего Рисорджименто вплоть до 1815 г. характеризуется отсутствием организованного освободительного движения — лишь стихийные волнения народных масс, разрозненные выступления патриотов и следующие затем суровые расправы над героями и мучениками свободы. Национальное движение и антифеодальный протест в основном выражается в это время в общественно-культурной форме, борьба проходит на идеологическом фронте. Это закономерно и естественно, так как на данном этапе главным является формирование общественного сознания: следовало подготовить умы к будущей великой борьбе, заразить людей великим духом освобождения, воспитать борцов, готовых на подвиги и жертвы во имя великого национального дела. Литература, публицистика, искусство играют в этот период напряженной идеологической битвы большую роль. Особое значение приобретает искусство, возбуждающее страсть. Культ страсти характерен для всей эпохи Рисорджименто, он и обусловил раннее появление романтических тенденций в литературе и искусстве итальянского классицизма.

Проповедником новых идей, незаменимым возбудителем эмоций становится в первую очередь театр, выдвигающийся в конце XVIII в. как ведущий жанр искусства. Театр приобретает политический размах.

В драматургии этого периода прочное место занимает школа революционного классицизма, выдвинувшая плеяду ярких, талантливых поэтов. Общепризнанным вождем этого направления стал Витторио Альфьери, одаренный драматург, замечательный публицист. Его современниками и учениками были Джованни Пиндемонте, автор многочисленных трагедий («Вакханалии», «Джиневра из Шотландии», «Орсо Ипато»), его брат Ипполито Пиндемонте, известный более как автор элегий, создавший в 1804 г. прославившуюся трагедию «Арминий», молодой Уго Фосколо, Винченцо Монти, автор тираноборческой трагедии «Кай Гракх».

Драматурги революционного классицизма были воспитаны в духе французского Просвещения; пламенные поклонники Вольтера, они были близки к поэтам французского классицизма эпохи революции. Альфьери и братья Пиндемонте горячо сочувствовали также республиканским идеалам Вашингтона. Все они в бурные месяцы 1788, 1789, 1790 годов жили в Париже, приветствовали Французскую революцию как начало новой эры. После 1793 г. напуганные якобинским террором, революционные классицисты Италии (как и Франции) стали придерживаться более умеренных взглядов, но их смелые произведения продолжали зажигать зрителей свободолюбивым пафосом и ненавистью к тиранам. Трагедии революционных классицистов сочетали античные сюжеты с остро злободневными политическими темами. Их бруты и гракхи появлялись на сцене, чтобы декларировать республиканские лозунги и разрешать проблемы, возбуждавшие умы современников штурма Бастилии.

Центральной проблемой трагедии периода революционного классицизма в Италии, как и во Франции, была правомерность революционного вооруженного выступления. Утверждение необходимости насильственного свержения тиранов, святости революционного долга (в противовес идее долга перед королем, столь популярной у классицистов XVII в.) составляли основное содержание и смысл тираноборческих трагедий Альфьери и его последователей.

Трагедия французского и итальянского революционного классицизма не только имела родственную проблематику, но и выработала одинаковую каноническую форму. Трагедии француза Мари-Жозефа Шенье и итальянца Альфьери имели форму политического диалога, в центре трагедии стоял конфликт общественных сил: на одном полюсе были жестокосердные и злобные тираны на противоположном — республиканцы. Основным стержнем действия была определенная политическая идея, которая торжествовала, хотя ее носители, как правило, погибали. Гибель героя за великую идею — великий подвиг во имя будущего. В революционной классицистической трагедии не было и тени развлекательности, любовная линия отводилась на третий-четвертый план. Сюжет строился так, чтобы можно было во всех случаях вести разговор о политике.

Французский революционный классицизм, таким образом, оказал благотворное воздействие на литературу Италии, сохранившую, однако, своеобразие и самостоятельность. Была ощутимая разница в исторических судьбах французского и итальянского народов: Франция пережила дни революции, Италия лишь лелеяла мечту о будущем освобождении. Трагедия итальянского позднего классицизма не могла не отразить этот разрыв между идеалом и действительностью. Отсюда особенное, скорбное звучание трагедии, отсюда ранние ноты романтизма в произведениях итальянских поэтов. Предвосхищение романтизма более всего сказалось в драматургии Витторио Альфьери (1749—1803), самого крупного представителя революционного классицизма не только в национальном, но и мировом масштабе.

Аристократ по рождению, Витторио Альфьери получил отличное образование, но с молодых лет крайне критически относился к усвоенным истинам. Дерзость и непокорность отличали его и в поведении, и в образе мыслей. И хотя Альфьери была присуща ограниченность мировоззрения, свойственная его классу, и его политические взгляды носили сложный и противоречивый характер (он был сторонником абстрактной демократии, не понимая социальных причин бедствий народа, по отношению к которому нередко вставал в позу аристократа), свободолюбивые тираноборческие настроения Альфьери и идея национального объединения Италии позволяют отнести его к числу наиболее прогрессивных представителей народно-освободительного движения эпохи Рисорджименто.

Альфьери пишет трактат «О государе и о литературе», 3 одинаково бунтарский и в политическом и в эстетическом звучании. Вступая в противоречие с канонами классицистической эстетики, Альфьери требует полной независимости поэта от всех авторитетов. Поэт не смеет подражать и следовать образцам, он обязан быть оригинальным. Источником вдохновения поэта является «сильная страсть», без которой, по убеждению Альфьери, не может быть ни поэта, ни героя. Автор трактата «О государе и литературе» утверждает, что цель искусства в том, чтобы «вкладывать в сердце народа любовь к истине, к великому, полезному и к свободе, которая обязательно из этого следует», поэзия должна стать «живейшей школой добродетели и свободы» 4 .

Литературное наследие Витторио Альфьери насчитывает большое число произведений. «Жизнеописание» Альфьери — яркое произведение итальянской мемуарной литературы — включает наряду с драмами и лирику: сатиры и сонеты. Поэзия его не знает разнеженности, резко и сурово звучат сонеты Альфьери, как доминанта проходит в них тема родины. С гневом и болью пишет поэт о позоре Италии, презрительно называет своих современников обидным словом «рабы». Но надежда на будущее живет в его стихах: скрытой гордостью проникнута знаменитая строка, заключающая один из сонетов: Schiavi or siam, ma schiavi almen frementi! 5 Самое ценное в наследии итальянского поэта — его тираноборческие трагедии, ставшие настоящей школой гражданственности и свободы. Альфьери создал более тридцати произведений этого жанра, лучшие из них: «Брут I» (посвящена Вашингтону, 1787), «Брут II» (посвящена итальянскому народу будущего, 1786—88), «Заговор Пацци», «Филипп», «Антигона», «Саул», «Мирра». Выбор тематики достаточно показателен — революционный классицист ищет примеры гражданственности в истории древнего мира и в средневековье. Обращаясь к античным сюжетам, Альфьери подчеркнуто шел за Вольтером, особенно в трагедиях о первом и втором Брутах. Но итальянец и спорил с великим просветителем, внося поправки в сюжет и новшества в трактовку темы доблести. В трагедии Вольтера «Брут» фабульная интрига сводится к следующему: свободолюбивые республиканцы во главе с Брутом изгнали тирана Тарквиния, но сын Брута, влюбленный в дочь надменного тирана, изменил своему гражданскому долгу и предал республику. Разоблачая заговор предателей, Брут осуждает на смертную казнь родного сына. Тот же ход событий и в трагедии Альфьери «Брут I», различие лишь в мотивизации измены да в том, что автор выводит вместо одного двух сыновей Брута, которые изменили республике, поверив коварным нашептываниям врагов, грозивших гибелью их отцу. И Брут осудил их обоих на смерть за то, что они слишком сильно любили его! Неподкупный республиканец возмущен поступком сыновей, одному из них он говорит:

Плохим же был ты сыном Брута,

Любя отчизну меньше, чем отца!

В суровый и непреклонный характер Брута итальянский драматург вносит благодаря этой новой детали в мотивизации измены черты необыкновенного; его Брут уже приближается к Симурдену Гюго, также осудившему за ошибку преданного революции Говена. Брут Альфьери отличается от героя Вольтера и большей решительностью политических убеждений. Это очень важно: ведь герой-протагонист в трагедии революционного классицизма был, конечно, рупором авторских идей!

Брут у Вольтера осуждает тирана Тарквиния, но делает это вежливо, выбирая выражения: «Тарквиний, принимая королевский сан, клялся быть справедливым, а мы обещали быть покорными, но не рабами. Он изменил своей клятве, освободив нас от нашей, тем самым он стал бунтовщиком, а не мы». Это смелое по своему времени рассуждение кажется более чем умеренным, если сравнить его с пламенными речами Брута у Альфьери: «У королей не может быть родины, они не заслужили ее! В них нет ни капли романской крови, они присвоили себе славу римского народа! Но навсегда уничтожена власть королей, а в этом наша воля!» К тому же заметно, что у французского просветителя речь идет о плохом короле, а у итальянского драматурга — обо всяком короле. Да и не могло быть иначе, ведь Альфьери писал позднее.

В трагедии «Брут II» — та же сюжетная ситуация, что и в трагедии Вольтера «Смерть Цезаря»: Юлий Цезарь узнает о том, что молодой сенатор Юний Брут — его внебрачный сын; бездетный властитель счастлив, он предлагает юноше все блага мира, но Брут ценит лишь одно — свободу, отец-тиран ему ненавистен. В назначенный час свершается воля Брута — заговорщики убивают Цезаря. Альфьери во второй раз противопоставляет революционный долг сыновнему, ради этого он принимает сомнительную версию о кровном родстве Брута и Цезаря. Но внутренний конфликт героя между долгом крови и долгом гражданским на этот раз отнесен на второй план. На первом плане столкновение двух мировоззрений: свободолюбивый Брут и закосневший в самовластье Цезарь. Различны и чувства этих людей, чьи сердца жаждут любви: Цезарь ненавидит весь мир, отделяя от него лишь единственное любимое существо — сына; юноша хотел бы, чтобы отец любил весь мир, весь народ и его, Брута. Напрасно пытаются отец и сын обратить друг друга каждый в свою веру. Их диалог, политически страстный, звучит целое действие; речи героев декларировали свободолюбивые настроения Альфьери.

Разрывая каноны классицизма, драматург выводит на подмостки самое действие: на глазах у зрителя происходит страшная сцена убийства Цезаря. Для большего эффекта Альфьери разбивает ритм стиха. Здесь итальянский драматург совсем отказывается от декламации, действие должно говорить само за себя. Вот эта сцена, она могла бы украсить любую романтическую драму:

Цезарь: Предатели...

Брут: Мой меч не станет медлить!

(Брут обнажает и поднимает кинжал, заговорщики приближаются к Цезарю с мечами). Некоторые сенаторы: Умри, умри, тиран! Другие сенаторы: О что за зрелище, о что за день!

Цезарь (Покрытый ранами, подползая к статуе Помпея, закрывает лицо плащом, умирая): Сын... и ты... тоже?

Брут: О мой отец! О Рим!

Ремарки автора убеждают в том, как высоко он ценил театральность этой сцены, ее напряженность и динамичность. Подобные сцены нередки в трагедиях Альфьери, они рассчитаны на эмоциональное воздействие, Альфьери перестраивал форму классицистической трагедии.

Принципиальный отказ от классицизма был не только во внешнем облике трагедии, но и в самой идейной сущности и структуре драматического характера героя. Альфьери изображал не просто добродетельного героя, но величавого, необыкновенного, титанического. Справедливо отметили исследователи творчества драматурга, что в его героях есть «прометеевская жилка». Характеры Альфьери не простое, но гиперболизированное воплощение идеала. Герои Альфьери подчас несут на себе печать жертвенности, обреченности. Но в том состоял пафос тираноборческих созданий итальянского драматурга: он утверждал, что человек обязан бороться за свободу и честь, даже если уверен в своем поражении. Недаром поэта называли «певцом побежденных».

Характерна в этом отношении трагедия «Заговор Пацци», созданная на основе действительно имевшего место заговора во Флоренции XIV в. Это произведение было написано в 1787 г., в период самых решительных революционных настроений автора. Сюжет трагедии варьирует привычную для Альфьери ситуацию: осложненные отношения отца и сына на почве политических убеждений, заговор, его поражение, гибель отважных республиканцев. Но на этот раз конфликт между отцом и сыном снимается: старый Гуильельмо Пацци заражается пламенным свободолюбием юного Раймондо и приходит к полной солидарности с сыном. Драматург усилил главный, политический конфликт: между тиранией и свободолюбием. Соотношение сил неравное: свободолюбивых республиканцев горстка, тирания могущественна, ибо ее поддерживает покорность бесчисленных «рабов», скованных молчанием и страхом. Заговорщики уверены, что им не сломить тиранию, но они готовы умереть лишь за то, чтобы подрубить оплот ее — разрядить атмосферу покорности и раболепия. Ненависть к тирану кажется не так сильна, как презрение к рабству, в котором Раймондо Пацци обвиняет своих соотечественников:

Нас презирать

Имеет право гражданин: тираны

Не ненавидят, презирают нас

Заслуженно, не граждане - рабы мы.

Раймондо Пацци и его друзья видят свой долг в том, чтобы пробудить гражданское достоинство в человеке, ради этого стоит погибнуть:

Свободы дух

Вдохнуть в героев Греции и Рима

Почетным было, но нетрудным делом.

Рабов презренных, мертвых возвратить

К свободе, к жизну - подвиг, на который

Отважится не всякий.

В трагедии «Заговор Пацци» политика и поэзия слиты, спаяны неразрывно, откровенность лозунгов текущего момента достигает своего предела. Накануне Французской революции 1789 года Альфьери прямо высказывает мысль о правомерности кровавого возмездия тиранам. Эта мысль аргументирована в диалоге между старым Гуильельмо Пацци и заговорщиком Сальвиати:

Гуильельмо: Ты прав, но все же... кровью человека

Залить алтарь свободы...

Сальвиати: Кровь тирана

Не человеческая кровь... Тираны

Пьют нашу кровь.

Герои трагедии «Заговор Пацци» доносят до зрителя авторские идеи, но это не единственная их функция. Одинокие бунтари против тирании—они воплощение мечты поэта о героическом. Одинокий бунтарь не побеждает, он лишь являет пример доблести и человеческого достоинства. Он олицетворяет непокорность и гражданское мужество, демонстрируя ту простую истину, что даже смертью купленная честь лучше, чем бесчестное прозябание.

Тема героической смерти, тема человеческого достоинства, ради которого стоит пожертвовать жизнью, становится центральной и в поздних трагедиях Альфьери, особенно в «Антигоне» и «Мирре». В «Антигоне» итальянский драматург перестраивает сюжет, заимствованный у Софокла. В древнегреческой трагедии Антигона совершает подвиг во имя чести своего рода — хоронит брата Полиника вопреки воле тирана Креонта. Сын Креонта Эмон любит Антигону, они стремятся отстоять свое счастье, но Креонт осуждает Антигону на казнь, не внимая голосу жалости, не снисходя к просьбам сына. У Альфьери Антигона вообще не замечает присутствия тирана Креонта: девушка считает своими врагами всесильных богов. Они унизили род Эдипа, обрекли на бесчестие его потомков, и она, Антигона, не совершившая никакого дурного поступка, все равно несет на себе бесчестие рода.

Она не желает жить в бесчестии — добровольной смертью она думает вернуть честь роду Эдипа: пусть боги знают, что нельзя обесчестить человека, предпочитающего смерть рабству и унижению. Антигона сама упрашивает Креонта казнить ее, а тиран земной выступает в неожиданной роли: он умоляет Антигону позабыть о чести, посмотреть на дело проще и выйти замуж за его сына Эмона. Креонт угрожает ей казнью, если она не согласится на этот брак. Антигона и Эмон любят друг друга, и тем не менее героиня отказывается от счастья, отказывается подчиниться воле тирана во имя чувства чести. Жить и мириться с неправедным роком — позор, на который она не пойдет, для нее не может быть счастья в любви, купленного ценою компромисса с совестью. В характере Антигоны проявляется богоборческое начало, «прометеевская жилка».

У Софокла Антигона борется с роком, воплощенном злой воле Креонта, у Альфьери Антигона тоже борется с роком, но только вопреки власти Креонта. И в трагедии итальянского драматурга Антигона побеждает — идет на казнь, верная своему принципу: она не стала покорной рабой рока! Она восстала против богов!

Богоборческие мотивы у Альфьери предвосхищали романтизм. Здесь нужна оговорка: романтики XIX в. (и англичанин Байрон, и итальянец Леопарди) подняли тему богоборчества, утверждая высший бунт человека против всего мироздания в целом. Классицист и просветитель Альфьери видел в богоборческой теме иную сторону. Альфьери подчеркивал силу человека, доказывал необходимость сопротивления даже там, где поражение неминуемо. Актуальность богоборческих трагедий Альфьери в период некоторого спада национального движения в Италии в последние годы XVIII в. несомненна. Альфьери создал подлинный гимн человеку-борцу, выступающему против тирании любого вида, в любых условиях.

Несовместимо с человеческим достоинством находиться в рабстве даже у всесильных богов. Герои Альфьери обладали гордым характером — это сближало их с героями романтиков.

К романтической поэзии близка знаменитая трагедия Альфьери «Мирра». История преступной девушки, полюбившей родного отца, передана в легендах древней Греции. Овидии в «Метаморфозах» дает первую литературную обработку этого сюжета. С эпическим спокойствием повествует древнеримский поэт о том, как охваченная противоестественной страстью Мирра, сговорившись с кормилицей, ходила на тайные свидания с родным отцом, не узнававшим ее под покровом тьмы. Боги наказали преступную дочь, превратив ее в растение.

У Альфьери Мирра так же мало похожа на героиню Овидия, как Антигона на героиню Софокла. В итальянской трагедии Мирра и не допускает мысли об удовлетворении греховных желаний, со всей строгостью человека чистого и принципиально честного девушка борется с неодолимой страстью, посланной ей богами. Мирра так внутренне чиста, что противоестественное чувство кажется чем-то чуждым ей, навязанным против ее воли безжалостными, мстительными богами. Мирра знает, что воля богов неодолима, но ее существо, ее человеческое достоинство бунтуют против отвратительного чувства. Мирра мечтает покинуть родину, стараясь полюбить преданного ей юношу, она не перестает сопротивляться нелепой воле богов. Условия этой борьбы невыносимы, у Мирры нет никакой моральной поддержки: ни матери, ни подругам, ни жениху не может открыть гордая девушка свою тайну, она остается один на один с волей всесильных богов. В этой борьбе Мирра отступает медленно, она понимает, что жить уже не сможет, ей остается выиграть лишь одно: возможность умереть с честью, сохранив в молчании позорную тайну. Борьба оказывается слишком неравной — ив конце концов Мирра открывает отцу все и умирает, морально сломленная, побежденная богами. Неудивительно, что беззащитная девушка оказалась побеждена богами, удивительно, что она так долго боролась с ними. Упорное внутреннее сопротивление Мирры составляет пафос трагедии, и в Италии, залитой кровью героев, выступавших против иноземцев, она звучала гимном человеческому мужеству и непокорности. Ни одной трагедии Альфьери не аплодировали в Италии с таким энтузиазмом, как «Мирре».

Таким образом, в трагедиях Альфьери, в целом принадлежащих к революционному классицизму, живут элементы романтического метода. Его трагедии — это драмы идей, в которых столкновение героев основано на непримиримости их политического кредо. Часто (в трагедиях «Брут I», «Брут II», «Тимолеон» и др.) политические противники связаны узами крови, и все же политические убеждения они ставят выше всего. Самые дорогие отеческие, сыновние чувства приносятся в жертву политическим убеждениям, гражданским идеалам. Политические убеждения становятся двигателем действия. Герои у Альфьери беспрерывно декларируют свои мнения. Под влиянием словесного убеждения меняются их взгляды. Трагедии носят декламационный характер, немало в них неправдоподобных ситуаций, но автор и не заботился о них: ему важно донести идею в самом обнаженном виде, повторив ее несколько раз устами героев.

Итальянский драматург недаром был несогласен с творческим методом Шекспира 6: в Италии конца XVIII в. политические идеи, высказанные декларативно, были нужны как хлеб: зритель воспитывался политически. На сцене этого времени откровенные лозунги борьбы были ценнее правдивой психологической ситуации. Наполняя свои трагедии политическими монологами и диалогами, Альфьери ставил театральное искусство на службу национальному движению. Тем самым он закладывал краеугольный камень романтической эстетики Рисорджименто.

Есть несомненная близость между драматургией Шиллера и Альфьери, особенно в построении образа героя, «рупора идей» автора. Шиллеровский герой психологически богаче, но герой Альфьери обладал большей целеустремленностью. В драме идей, отнюдь не свободной от рационализма, у Альфьери присутствовал, доминировал культ страсти, и в этом соединении рационализма и накала страстей неповторимое своеобразие пьес итальянского трагика. Его герои одержимы своей идеей, хотя каждый по-своему. У Брута это любовь к свободе, у Креонта («Антигона») — жажда власти, у Филиппа — жестокость, у Мирры — гордое желание отстоять свое достоинство в борьбе с богами и одновременно грешная любовь. Образ Мирры — самый сложный и противоречивый у автора «Брута I», обычно его герои охвачены единой, целеустремленной страстью.

Атмосферу высокого накала страстей в трагедиях Альфьери поддерживает напряженный ход действия. Снова необычное сочетание: стремительность в развитии действия и затянутость политических монологов. А между тем и то и другое служит единой цели — эмоциональному воздействию на зрителя. Герой-протагонист произносит свои монологи, часами не сходя с одного места; но в поворотных моментах тот же герой становится предельно лаконичен. Поворотные моменты в трагедиях Альфьери сделаны мастерски: их краткость и театральность удивительны. «В одной трагедии Альфьери, в «Филиппе II», есть сцена, которая достойна длинных томов, —писал Байрон, — и эта сцена состоит из нескольких слов» 7 . Вот эта сцена (II акт, сцена 5): разговор короля Филиппа с придворным Гомецом, став[иих свидетелями тайного объяснения Карлоса и королевы:

Филипп: Ты слышал?

Гомец: Слышал.

Филипп: Видел?

Гомец: Да.

Филипп: Проклятье!

Что ж подозренье?

Гомец: Верно.

Филипп: И Филипп

Не отомщен?

Гомец: Решай...

Филипп: Решил я. Следуй.

Маленькая по размерам, сцена насыщена внутренним трагизмом. За отрывистыми, краткими фразами угадывается скрытая душевная буря героев, страшное решение судьбы Карлоса. Все это требует колоритного сценического воплощения, эмоциональной игры актеров, а не только декламации. Или вот, например, знаменитое начало I сцены IV акта трагедии «Антигона»: Креонт приходит узнать выбор Антигоны — согласна ли она стать женой Эмона или предпочитает быть казненной:

Креонт: Ты выбрала?

Антигона: Да.

Креонт: Эмон?

Антигона: Смерть.

Креонт: Умрешь.

Стих в трагедии итальянского драматурга отличается нарочитой резкостью, шероховатостью. Дело в том, что автор «Брута I» и «Брута II» был принципиальным противником гладкости и напевности стиха в трагедии, не любил он музыкального стиха и в лирической поэзии. Он считал, что уменье красиво выражать мысли — свойство слабого народа. В трактате «О государе и литературе» Альфьери замечает: «По-моему, манера писать элегантно появляется именно у народа с испорченными нравами, расслабленного и покорного, но не у народа крепкого и свободного» 8 . Музыкальность и красоту звучания итальянского языка Альфьери рассматривал как следствие утраты его соотечественниками героического духа, напевность итальянского языка представлялась драматургу национальным бедствием. Альфьери тщательно работал над стихом трагедии, ломая ритм, расставляя слова в необычном порядке, стараясь поставить на конец фразы слово, несущее смысловую нагрузку. Он добивался того, чтобы слово звучало «не гармонично, но театрально» — больше весомости отдельному слову, больше эмоциональности.

Драматург писал Кальсабиджи, известному филологу своего времени: «В Антигоне, в третьем акте, стих 43, у меня Креонт выражается вопреки правилам синтаксиса:

Я держу его, я держу

То, что презираешь ты, трон.

это одна из самых резких перестановок, какие я обычно делаю. Поверьте, я отлично знал, что было бы благозвучнее выразиться так: «трон, что ты презираешь». На представлениях я пять вечеров наблюдал, не пугают ли слух публики эти два стиха; нет, не пугают, но зато сколько гордости, апломба в этих словах Креонта и особенно от перестановки слова «трон», которое произносится отрывисто, с паузой после «ты». Пауза заставляла публику направить все внимание на слово «трон», которое здесь единственно важное. Мне казалось и до сих пор кажется, что это удачно, не гармонично, но театрально...» 9 Язык Альфьери лексически беден, драматург оперирует ограниченным числом выражений, часто употребляя такие слова, как «тиран», «рабы», «позор», «смерть», и лишь неожиданность синтаксических построений и яркость логических ударений спасают стих Альфьери от монотонности.

Трагедии Альфьери были заключительным словом революционного классицизма, после них писать в этом роде было невозможно. И героизм и ноты богоборчества в его произведениях — все предвосхищало новое, романтическое искусство. Автор «Филиппа» расшатал законы театрального классицизма, вводя моменты живого действия вместо декламации, разрывая гладкий стих на отрывистый и резкий. Альфьери сделал революционную тенденциозность непременным качеством трагедии, тем самым открывая дорогу романтикам. И романтики в Италии, ниспровергавшие всех богов классицизма, чтили Альфьери, как своего вождя.

Гражданственность — лучшее из достоинств предромантической литературы Италии. Она отличала творчество выдающегося просветителя поэта Джузеппе Парини (1729—1799). В его назидательных одах и сентиментальных идиллиях звучала высокая требовательность к человеку. В сатирической поэме «День» (полностью издана в 1801—1804 гг.) автор бичует праздность и сибаритство аристократов, утративших гражданское и человеческое достоинство. Сентиментализм в Италии был непрочен и сильно тяготел к романтизму: идиллии Ипполито Пиндемонте, поэмы Винченцо Монти — все это одухотворено свободолюбивой тенденцией, достаточно энергичной.

Поэты предромантического периода: Джованни Пиндемонте, его брат Ипполито Пиндемонте, Винченцо Монти создавали произведения в различных жанрах и стилях. В драматургии они были классицистами школы Альфьери, в лирической поэзии на них оказали влияние новые художественные принципы. Всех объединяла идея патриотизма, хотя политические убеждения поэтов подчас расходились. Монти воспевал Наполеона как освободителя Италии, иногда так пылко, что снискал упреки в раболепстве 10 . Наполеоновскую тенденцию проводил и Джованни Пиндемонте: автор республиканских трагедий посвятил Бонапарту не одну оду. Ипполито Пиндемонте, напротив, в своей единственной трагедии «Арминий» (1804) дерзнул обличать французского императора, хотя бы в иносказательной форме. Смело выступил против французского завоевателя и молодой Уго Фосколо, быстро отрешившийся от бонапартистских настроений. В 1811 г. на сцене появилась его трагедия «Аякс», направленная против Наполеона. Здесь обличение было тоже иносказательным. Трагедии молодого Фосколо (как и творения Пиндемонте) не привносят ничего нового по сравнению с произведениям Альфьери. Лишь последняя трагедия Фосколо «Ричарда» (1813) снижает уровень классицистической условности: действие в ней развертывается в средневековой Италии, вместо неопределенного «родина» зазвучало конкретное «Италия», идея объединения наполнилась злободневным смыслом.

В 1815 г. на сценах разных городов с триумфом прошла трагедия Сильвио Пеллико «Франческа Да-Римини». То была уже драма страстей человеческих: единственный патриотический монолог, вставленный в эту любовную драму, отличался актуальной постановкой вопроса и был иносказателен лишь в малой мере. Этот монолог произносит герой-протагонист Паоло Малатеста:

Меч обнажал я в битве за кого?!

За иноземца! разве у меня

Нет родины? Италия моя,

Земля героев, чей священен прах,

Ты — лучшая из стран, моя отчизна!..

В 1815 г. эти слова были программой действия и окончательным решением наполеоновской проблемы: чужие шпаги не освободят Италию. Они могут лишь поработить её.

В июне 1815 г. состоялся Венский конгресс, в сентябре был организован Священный Союз — Пруссия, Австрия, Россия, определивший новое направление в европейской политике. Деятели Священного Союза направили все свои усилия на то, чтобы уничтожить завоевания Французской революции, восстановить феодально-абсолютистские режимы во всех странах континента.

В Италии феодальная реакция проявилась в очень тяжелой форме. Дворянам и церкви были возвращены конфискованные земли, в Папской области и в южной части Италии (в Неаполе и Сицилии) были восстановлены монастыри, церковный суд и церковная цензура. Католическая реакция должна была способствовать духовному закрепощению народа. Политический произвол сопровождался жесточайшим национальным угнетением, особенно в северных областях Италии. Австрия (после Венского конгресса — один из столпов европейской реакции) господствовала в Ломбардии, Венеции, Тоскане. Австрийцы контролировали финансы и политику почти всей Италии.

Однако стремление австрийского канцлера Меттерниха «разделять и властвовать» на Апеннинах не могло остановить поступательного движения истории. Передовые силы нации, разбуженные революционными событиями во Франции и бурными переворотами наполеоновской эпохи, активно стремились к объединению и независимости Италии.

С 1815 г. возникает движение карбонариев 11. В тайные общества карбонариев (венты) входили люди, посвятившие жизнь национальному освобождению Италии. Они были противниками иноземного господства, страстными патриотами, их любовь к родине достигала подчас фанатического энтузиазма. Карбонарии были непримиримы к «политике Меттерниха», к жестокостям феодально-католической реакции — в этом их сильная сторона. Но они не всегда оставались твердыми республиканцами и не связывали борьбу за национальное освобождение с реформами социальными.

Среди участников карбонарского движения были представители разных сословий и профессий: дворяне, купцы, офицеры, священники, городская интеллигенция, крестьяне. Карбонарии были далеки от широких масс народа. Тактика их борьбы ориентировалась на военный заговор.

При всем этом значение карбонарского движения несомненно. Карбонарии первыми организованно выступили против феодально-абсолютистской реакции в стране. Слово «карбонарий» вошло в лексикон наиболее ненавистных для реакции слов. Движение итальянских патриотов возбуждало все свободолюбивые умы, в ряды карбонариев вступали передовые люди других наций. Членом карбонарской венты и активным участником тайного общества был Байрон, близок к карбонариям был Стендаль, создавший достоверные характеры этих борцов в своих произведениях «Ванина Ванини» и «Пармская обитель».

В 1820 и 1821 годах волна карбонарского движения достигла наивысшего подъема. В 1820 г. вспыхнуло восстание в Неаполе, в марте 1821 г. — в Пьемонте; восставшие вынудили правительство провести ряд либеральных мер, не столь уж радикальных, но и этого было достаточно, чтобы вызвать смятение в верхах. Собранный специально по этому поводу конгресс Священного Союза поручил Австрии дело подавления бунта. В марте и апреле 1821 г. оба восстания были разгромлены.

После 1821 г. движение карбонариев пошло на убыль. Тайные общества продолжали создаваться, поздние венты возникали даже после 1830 г., но эти организации не имели былого значения.

Карбонарии стали святыми и мучениками итальянской свободы. Эпоха карбонарского движения обусловила новый духовный взлет нации. Продолжало формироваться новое сознание, новая идеология, связанная с рождением новых социальных форм. Рост национального сознания, жажда освобождения отразились в литературе этого периода.

Идеи освободительного движения нашли свое яркое выражение в новом литературном направлении — романтизме.

То, что итальянский романтизм был неразрывно связан с национально-освободительным движением, составило историческую почву его своеобразия. Он сформировался и заявил о себе позднее, чем романтизм других стран Европы, так что впитал в себя некоторые достижения последнего, но в целом развивался не только самостоятельно, но даже в известной степени замкнуто, обособленно. В романтическом искусстве Италии тоже жил характерный для романтизма принцип противоположности идеала и действительности, но идеал был конкретнее и достижимее, носил отчетливый политический характер: свободная Италия. Усиленное внимание к судьбам родины, к национальной проблеме обусловило известную узость тематики итальянского романтизма, но сделало его более целенаправленным.

Отличительной особенностью итальянского романтизма была определенная идеологическая цельность, отсутствие того антагонизма, который существовал между двумя лагерями романтиков в Англии и Франции. В Италии почти не было того ответвления, которое называется реакционным романтизмом. Борьба с внешним врагом духовно объединяла нацию, искусство было охвачено единым устремлением — к героической битве за освобождение. Культ страсти, мечта о героическом стала самым ярким проявлением идеала в итальянской культуре XIX в. Поэтому итальянский романтизм, исполненный героического энтузиазма, нашел свое гениальное воплощение в опере, жанре, предполагающем огромную эмоциональную силу, какую может дать соединение музыки и театрального действия. Итальянская опера эпохи Рисорджименто — оперы Россини, Беллини, Доницетти и более всего Верди — явилась тем вкладом в мировую культуру, который определил бессмертие театрального искусства Италии.

Литература романтического периода отличалась эмоциональностью и вместе с тем была не очень глубока в своих обобщениях, уступала литературе других стран Европы в широте постановки социальных проблем. Но этот недостаток в известной мере искупался непосредственностью чувства, искренностью героического энтузиазма и демократичностью. В итальянской поэзии не было столь развитого индивидуализма, как в английской или немецкой: герой итальянских романтиков был всегда прежде всего патриот. Тема народа как носителя идеи героического также занимала большее место. Религиозные мотивы, свойственные итальянскому романтизму, были неотделимы от веры в торжество справедливости и правоту народа, отстаивающего свободу.

Второй характерной особенностью итальянского романтизма, выразившейся специфически в литературе, явилась сложность художественной манеры, совмещение традиций различных методов.

В итальянской литературе XIX в., романтической в целом, нельзя не заметить проявления классицизма, сентиментализма. Нельзя подчас провести четкую границу между классицизмом и романтизмом. Недаром в различных исследованиях итальянских теоретиков (а также в работах английских, французских литературоведов) наблюдается неоднородность в распределении писателей по методу изображения: Фосколо предстает то «классиком», то романтиком, то сентименталистом, Леопарди — то приверженцем классицизма, то романтиком. Итальянский романтизм более, чем романтизм других европейских стран, тесно связан с классицизмом и Просвещением. Эпоха Рисорджименто вдохновляла и классициста Альфьери, и просветителя Парини, и поэтов-романтиков Берше и Леопарди. Преемственность идей не могла не отразиться на художественной форме. В творчестве Альфьери, его последователей Джованни и Ипполито Пиндемонте, Уго Фосколо сплетение традиций классицизма с элементами сентиментализма и романтизма так органично, что определить их одним термином невозможно.

Особенно любопытно в этом отношении творчество Уго Фосколо, которое приходится как раз на период становления романтизма. Ранние трагедии Фосколо, бесспорно, классицистические; первая редакция романа «Последние письма Якопо Ортиса» (1799) — целиком сентименталистская, однако на протяжении почти 20 лет роман неустанно редактировался автором, отражая изменения в художественных принципах писателя и его напряженный поиск. Редакция 1816 г. — произведение в большей степени романтическое. Последние работы Фосколо — критические статьи всеми исследователями расцениваются как некий краеугольный камень романтической критики.

Итальянская литература романтизма включала и известный реалистический поиск, отчетливее всего наблюдаемый в романе Алессандро Мандзони «Обрученные». Достойно особого замечания, что именно Мандзони назывался главой романтиков, и произведение его было написано отнюдь не к концу романтического периода, а в самом его расцвете — в 1827 г. Критический реализм, принесший славу европейской литературе, казалось, миновал Италию (в 1870-х годах она сразу перешла к веризму), но все же ростки его взошли в итальянской литературе.

Реалистические тенденции сказались и в трезвых критических замечаниях Леопарди, и в колоритном изображении истории в романе Мандзони, и в политической сатире Джусти, и в эпическом спокойствии романа Ньево «Исповедь итальянца», и в суровой правде «Воспоминаний о моей жизни» Сеттембрини. Эти ростки реализма укрепились и развились в эпоху веризма и в годы неореализма.

Активные манифестации романтиков в Италии начались в 1815г. Первыми знаменосцами нового направления выступили романтики миланского кружка, куда входили критик Лодовико Ди Бреме, поэт и теоретик искусства Джованни Берше, ученик поэта Парини Джованни Торти, карбонарий Эннио Висконти, Федерико Конфалоньери и др. Позже к ним присоединился Мандзони, давший их вождем.

Миланская группа романтиков объединяла людей, которые были бунтовщиками и в политике, и в искусстве. Почти все они являлись членами тайных обществ, наследниками материалистической философии Вико; в литературе их авторитетами были Шекспир и Гете, Шиллер и Август Шлегель, в отечественной литературе они считали величайшими Данте и Петрарку, объявив великих основателей итальянской литературы также и первыми романтиками.

Романтики мечтали перевернуть всю существующую эстетику и дискредитировать правила классицизма. Они были решительно против условности и рационализма —за эмоцию и конкретность без всяких иносказаний.

Первая декларация романтиков — «Рассуждение» Ди Бреме, вышедшее в июне 1816 г. Автор «Рассуждения» заявлял, что считает образцами для подражания не латинских поэтов, а гуманистов Ренессанса, «тех, что создавали поэзию, не думая о правилах, но подражая лишь природе». Объектом поэзии, по словам Ди Бреме, должен стать «человек со своими страстями, своей религией, в социальном окружении» 12.

«Рассуждение» Ди Бреме еще не успело проникнуть в умы читающей публики, как в том же 1816 г. появилось в печати «Полусерьезное письмо Златоуста» Джованни Берше — оно было как удар колокола, пробудивший сонное молчание: статья взволновала всех, вызвав горячие отклики. Полемика началась.

Статья Берше разделила литераторов на «классиков» и «романтиков» и в то же время воссоединяла в единый фронт всех мыслящих, жаждущих действия. Берше и его друзья решили организовать журнал, духовно сплачивающий всех передовых людей Италии. Журнал получил название «Кончильяторе» (объединитель, примиритель). Главным редактором его стал известный поэт Сильвио Пеллико. Статьи по литературе и эстетике писали участники миланской группы романтиков; Берше выступал под псевдонимом «Златоуст», чтобы подчеркнуть свою верность однажды намеченой линии — защите романтизма. Пропаганда нового в эстетике прозрачно намекала на новое в жизни, журнал «Кончильяторе» сеял бунтарские идеи на почве, достаточно благодатной. Этот очень опасный для реакции журнал сумел просуществовать целый год, выходя два раза в неделю — его первый номер датирован 3 сентября 1818 г., последний — 17 октября 1819 г. Журнал сыграл огромную роль в развитии освободительного движения — недаром австрийские власти закрыли его и подвергли тяжким наказаниям его создателей. Сильвио Пеллико был пожизненно заключен в одиночную камеру крепости «Шпильберг» (он вышел оттуда благодаря амнистии в 1832 г., потеряв в тюрьме лучшие годы); Джованни Берше удалось избежать наказания, но поэт на долгие годы покинул родину.

Творчество Берше (1783—1851) приходится на первые десятилетия XIX в. Он начал свою деятельность как переводчик, познакомивший итальянского читателя с образцами английской сентиментальной поэзии, он же перевел «Векфильдского священника» Гольдсмита. Потом Берше отошел от сентиментализма, его собственная поэзия, романтическая по духу, создавалась в 20-е годы: поэма «Беглецы из Парги» (1819), «Романсы» (1822), «Фантазии» (1829). Лирика Берше героическая, полная патриотизма, его стихи не лишены художественных достоинств, но в историю литературы Рисорджименто Джованни Берше вошел в основном как теоретик, автор первого романтического манифеста, открывшего бурную дискуссию между «классиками» и «романтиками», которая продолжалась несколько лет.

«О балладах Готфрида Августа Бюргера «Свирепый охотник» и «Ленора». Полусерьезное письмо Златоуста своему сыну» — таково полное название трактата Берше, породившего столько споров. Трактат был написан в форме письма некоего старика Златоуста к сыну в ответ на его просьбу рассказать о Бюргере и его балладах. «Письмо Златоуста» содержит прозаический перевод обеих баллад немецкого поэта и рассуждение по поводу их автора, которого Берше считает романтиком. Тут же, как будто мимоходом, извиняясь за старческую болтливость, Златоуст высказывает свое отношение к немецкому романтизму и романтизму вообще. В этих «полусерьезных» рассуждениях Златоуста — вся бунтарская суть манифеста Берше. Поклонник философии Джамбаттиста Вико, ученик Шлегеля и Лессинга, Берше демонстративно заявляет, что классицизм устарел, и настоятельно требует от литературы обращения к современным сюжетам. Долой античные сюжеты, современность должна стать объектом изображения — так звучит лейтмотив статьи. Берше приводит в доказательство тех же классических поэтов античности. «Не боюсь ошибиться, утверждая, что Гомер, Пиндар, Софокл, Еврипид в свое время были по-своему романтики, ведь они писали о делах не египтян, не халдеев, но самих же греков» 13 . Продолжая традицию, начатую «Рассуждением» Ди Бреме, Златоуст требует, чтобы поэзия подражала лишь природе и была свободной, будучи, однако, подчинена великой цели: служить национальной борьбе. «Если поэзия есть выражение живой натуры, она должна быть живой, как ее объект, свободной, как мысль, давшая ей рождение, смелой, как та высокая цель, которой она служит» 14 .

Автор «Леноры» — не главная фигура в «Полусерьезном письме Златоуста», но и не только предлог для разговора. Берше уважал Бюргера, которого ставил рядом с Гете и Шиллером, все трое в его понятии были романтики. Берше говорит о народности баллад Бюргера, в чем видит их величайшее достоинство. Народность, как ее понимал итальянский поэт, заключается в знании национальной специфики литературы. Бюргер обращается к немецкому фольклору, учитывает национальные традиции — он народен. Он пишет для немцев — и только для них. Итальянский критик проявляет замечательное для романтика понимание взаимосвязи между историей и литературой народа.

Баллады Бюргера, пишет Берше, «воссоздают чудесное и страшное, эти сильнейшие возбудители человеческих чувств. Человек, которому необходимо очнуться от летаргического сна, взывает к сильнейшим возбудителям.

Но для того чтобы чудесное и страшное производило сильное впечатление, надо, чтобы в них можно было поверить, иначе это будет смешно» 15 .

Немцы, по мнению Златоуста, поверят в чудесное бюргеровских баллад, потому что они «жаждут сильных чувств, но у них нет внешних факторов, способных потрясти, взволновать душу... привычные к размышлениям, они ищут чудесное, возвышенное и находят его там, где поверхностный взгляд ничего не увидит. Они сами себя воспламеняют» 16 .

Отсутствие внешних возбудителей зависит «от политических условий, от климата, географического расположения и от социального уклада» 17 . Именно этим объясняет Златоуст и популярность сентиментализма в немецкой литературе.

Итальянцы, по глубокому убеждению Златоуста, могут лишь посмеяться над балладами немецкого поэта. «Мы, народы южных широт, — пишет Берше, — окруженные пышной, прекрасной природой, привыкли сильно чувствовать. Мы не нуждаемся в том, чтобы искусственно воспламенять энтузиазм. Мы чувствительны как читатели, но мы трезвые и холодные критики... прочтя «Ленору» итальянец скажет приблизительно так: бедная влюбленная девушка, отчаявшись дождаться жениха, пропавшего на чужбине, обронила плохое слово по адресу провидения, неужели она заслужила то, чтобы ее уложить живою в могилу? И при этом исполнителем воли небес явился тот самый жених, о котором она так убивалась?.. Ну если бы Ленора со спокойной душой из-за денег ударила ножом отца, удавила родную мать, тогда наказание было бы соответствующим вине. Но за необдуманное слово... от сильной любви... такое мучение? Нет, нет, в это поверить невозможно. Это чистая выдумка» 18 . У итальянцев нет нужды возбуждать себя баснями о мертвецах, выходящих из могилы. У итальянцев нет недостатка во внешних факторах, волнующих душу. И эти факторы коренятся в политике и социальной жизни.

Берше не призывает подражать немецким романтикам. Но в одном он солидарен со Шлегелем и Бюргером: литература должна быть национальной по духу, писатель должен быть тесно связан с народом своей страны. Народное Берше понимал как национальное, и основное его требование: искусство должно соответствовать политическому климату страны и социальному строю.

Автор «Полусерьезного письма», обосновывая свои требования к национальной литературе, писал: «Немцы стремятся в своей поэзии выразить все мечты, все чувства своих соотечественников. Сделаем так и мы: и поэзия Италии обогатится новыми красотами, оригинальными, в духе нашего века. Обратимся к современным сюжетам... пусть образцами нам будут «Филипп» Альфьери, «Утро» Парини, «Баксвилиана» Монти и «Ортис» Фосколо» 19.

Берше называет произведения своих современников, итальянских поэтов XVIII в., среди них и Уго Фосколо, чья слава принадлежит периоду романтизма.

С уважением пишет критик о Шекспире, «открывая» его для итальянцев: «Шекспир — безумец, сорвавшийся с узды; он выводит на сцену людей такими, какие они есть, а человеческую жизнь такой, какова она на самом деле: у него могут вступить в диалог герой и могильщик, государь и наемный убийца: вещи, которые позволены только живым людям, но не героям на сцене. И вместо того, чтобы зажигать душу прекрасными политическими рассуждениями с аргументами про и контра в манере наших адвокатов, он сует тебе под нос достоинства и пороки человеческие в их действии: так что ты не можешь остаться беспристрастным и равнодушным» 20 . Иронический тон Златоуста не скрывает его горячей симпатии к английскому драматургу, даже усиливает выражение восторга. Таким должно стать искусство — правдивым и волнующим.

Эстетические новшества Берше тесно связывает с политикой: «Если умеете вы любить вашу прекрасную Италию, послушайте меня, отважные духом итальянцы! — Славу вашей земли обретете вновь деяниями вашими — не цитированием произведений предков ваших... объединяйтесь в братской любви и солидарности — без этого вы будете ничто» 21 .

В статье Берше экспрессия и убийственная ирония как бы дополняют друг друга, активизируя читателя. Статья написана с боевым, наступательным запалом. Тем же боевым задором отличаются и другие статьи Берше, опубликованные на страницах «Кончильяторе»: «Вокруг значения понятия «эстетика», «Об одной книге, трактующей о романтизме», «Литературные битвы в Италии», «Идеи Сисмонди о поэме Данте», «Об индийской драме «Саконтала» или «Роковое кольцо», написанной поэтом Калидаса».

Берше неуклонно отстаивал свои позиции в разгоревшемся споре. Его работы так или иначе задевали проблему романтической эстетики, разговор о Данте и статья об индийском поэте служили той же цели. Верше напоминал читателю о шедеврах мировой и национальной литературы, незаслуженно забываемых классицистами, канонизировавшими античных авторов.

В 1819 г. было написано «Рассуждение одного итальянца по поводу романтической поэзии» двадцатилетнего Джакомо Леопарди. Автор его с юной запальчивостью обрушивается на тех, кто собирается ниспровергать авторитеты Гомера и Овидия ради «сомнительных красот» поэзии Бюргера.

Леопарди обидно задевает Берше и Ди Бреме, дерзко пишет о столпах романтизма: Шлегеле Тике, Шатобриане. Самое замечательное, что основной упрек Леопарди романтикам состоял в том, что они отвлекают литературу от великих национальных задач, ориентируя ее на «чудесное».

Леопарди зло указывает на вопиющие уродства немецких романтиков: неестественность чувств, экзальтированная мистика, кошмары. Он отрекается от литературы подобного сорта, считая, что поэзия не должна поражать воображение «чудесным» и «страшным», она призвана услаждать человеческие души. Как выясняется, «услаждать», по мнению автора, означало «внушать любовь к свободе» и быть верным природе.

Высказывая эти принципы, Леопарди был глубоко убежден, что защищает классицизм, хотя в сущности он только очищал романтизм от реакционных мотивов.

«Рассуждение одного итальянца по поводу романтической поэзии» заканчивается пламенным обращением к поэтам-современникам отдать все силы служению pодине.

Мысль та же, что у Берше. Да иначе и не могло быть! Дискуссия «классиков» и «романтиков» не носила антагонистического характера, подлинных консерваторов, остервенелых врагов прогрессивной литературы среди «классиков» был ничтожный процент. Единая цель сближала передовых писателей Италии; спор о художественных средствах, наиболее эффективных, лишь помогал этому. Дебаты по поводу классицизма и романтизма помогали развитию эстетической и политической мысли. Вырабатывались новые критерии литературы

В 1819 г. вышла драма Алессандро Мандзони «Граф Карманьола» с предисловием автора, излагающим его эстетическое кредо.

Это был новый манифест романтизма, посягающий на святая святых классицизма — каноны драматического жанра.

В предисловии к драме Мандзони пишет о бессмысленности целого ряда классицистических установок, «которые не имеют основания в искусстве и не вытекают из характера драматического искусства, но возникли из-за неправильного истолкования авторитета и на произвольных принципах». К таким установкам он относит в первую очередь единство времени и места, оставляя однако закон единства действия, как отвечающий природе драматического жанра. Автор «Графа Карманьолы» требует правдивости, которая, по его мнению, состоит не в тождестве представленного на сцене времени и пространства, но в реальности событий и характеров.

Мандзони разрабатывает теорию драматургии и в ряде последующих статей («Письмо о единстве времени и места в трагедии», «Письмо о романтизме»), везде он последовательно доказывает необходимость реформы театра, ратует за шекспировский театр. Мандзони считает высшим родом драмы историческую трагедию, рисующую правдивые характеры в процессе их взаимодействия с окружающей действительностью.

Убежденность и последовательность Мандзони в защите нового искусства завоевала ему авторитет главы романтической школы в Италии, а слава, пришедшая к нему после опубликования романа «Обрученные» (1827), навсегда удержала за ним это звание. Роль, которую сыграл Мандзони в итальянской романтической эстетике, была огромна. Предисловие Мандзони к драме «Граф Карманьола» сравнивают с предисловием Гюго к «Кромвелю», справедливо указывая, что итальянский писатель начал говорить о новых принципах романтической драмы раньше Гюго.

Но Мандзони не стал корифеем итальянского романтического театра, он не имел призвания драматурга. Он завершил теоретическую полемику, утвердив победу романтического направления.

Дискуссия между «классиками» и «романтиками», разгоревшаяся в Италии, имела свое значение не только в пределах национальной литературы, она обогатила европейскую эстетическую мысль, отразившись в теоретических работах Виктора Гюго и Стендаля.

Таким образом, второй период раннего Рисорджименто отмечен подъемом литературы: в прозе, в поэзии, в драматургии воплотились черты нового направления — романтизма. «Последние письма Якопо Ортиса» Фосколо в окончательной редакции (1816), лирика Джованни Берше, патриотические стихи неаполитанского поэта-карбонария Габриэле Россетти, драмы Мандзони «Граф Карманьола» (1819) и «Адельгиз» (1822), первые канто Джакомо Леопарди «К Италии» (1818) и «Памятнику Данте» (1818) возвестили о новом этапе в развитии итальянской словесности.

После поражения карбонариев в 1821—1822 годах наступил период жесточайшей реакции, продлившийся вплоть до 1832 г., когда снова началась активизация сил для будущих революционных битв, разразившихся в 1848 г.

Десятилетие — 1821—1831 годы — принадлежит к самым суровым в истории Италии. Напуганная революционными действиями карбонариев, реакция обратила особое внимание на Апеннинский полуостров. Австрийские власти провели ряд громких политических процессов над деятелями карбонарского движения, десятки участников восстания были приговорены к смертной казни, сотни отправлены на каторгу.

В казематах политических заключенных помещали вместе с уголовными преступниками; тюрьмы были переполнены.

Деспотизм и произвол феодально-абсолютистской реакции доходил до крайности. Увеличилось число агентов австрийской тайной полиции, им помогали усердные служители католической церкви. Слежка была особенно четко налажена в Папской области, тайные доносчики Ватикана заносили в списки неблагонадежных всякого, кто проявлял хоть каплю свободомыслия. На учете у полиции находились все, кто пользовался репутацией умного человека, — считалось, что это бунтовщик в потенции. Достаточно было доноса служителя церкви для того, чтобы арестовать человека, произвести обыск в доме Весьма усовершенствованной была система опросов — подсаживали в камеру одного из агентов полиции, который под видом товарища по несчастью выведывал у узника тайны.

Атмосфера всеобщего недоверия, подозрительности, страха царила в итальянских городах. Вот что писал Феличе Орсини о Папской области этого времени: «Промышленность была в забросе, торговля была связана ограничениями, земледелие, несмотря на плодородную почву, находилось в упадке; безнравственность царила во всех политических, гражданских и религиозных организациях, уголовная и гражданская юстиция отличались низкой продажностью, а гражданская администрация государства находилась в руках попов, монахов или гражданских чиновников, так как было совершенно безразлично, были ли они невежды или образованы, лишь бы они фанатически поддерживали духовенство! Результатом этой негодной системы управления были тяжкие налоги, безнаказанность преступлений, терпимость к воровству, неистребимый бандитизм, армия из наемников и полное доверие к швейцарским войскам» 22. Безобразия и злоупотребления властью доходили до того, что даже союзные державы — Англия, Австрия и Россия посылали меморандумы папскому двору, советуя ему пользоваться более благородными приемами в борьбе с вольнодумцами и бунтовщиками. Подобные дипломатические представления были, разумеется, лицемерием, но это лишний раз доказывает, до каких геркулесовых столбов доходил разгул реакционных сил в Италии этого времени.

Система народного просвещения в этот период являет собою жалкое зрелище. Университеты и частные училища находятся под контролем церкви, в них посылается изрядное число тайных шпионов. Профессорам запрещается посещать научные съезды, происходящие в Других городах. Всякое передвижение по стране ограничивалось, еще менее поощрялись выезды за границы Италии.

Власти стремились наложить оковы на самую мысль народа. Проверялось каждое печатное слово, даже нотные знаки.

Но революционная мысль не умирала, не ослабевало внутреннее сопротивление итальянского народа, который уже не мог отказаться от мечты о свободе. Искра, зажженная карбонариями, не угасла. Восстание карбонариев стало фактором огромного эмоционального воздействия, оно разбудило мятежные мысли, которые продолжали питать литературу 20—30-х годов. Сила и глубина произведений этого периода объясняется влиянием героической борьбы карбонариев, значительностью того исторического урока, который получила Италия в дни их поражения. В этот период творили два крупнейших писателя эпохи Рисорджименто, именами которых гордится итальянская культура — Джакомо Леопарди и Алессандро Мандзони. Им предшествовал, содействовал их формированию выдающийся художник слова Уго Фосколо

Примечания.

1 А. Грамши. Избр. произв. В 3-х т. Т. З. М., 1959, стр. 318

2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2, т. 8, стр. 120.

4 Alfieri. De principe e delle lettere. F., 1847, p. 270.

5 Да, мы рабы, но все же рабы, готовые восстать!

6 Когда Альфьери прочитал Шекспира, он сказал, что велик соблазн писать так, как автор «Отелло», но нельзя, ибо это против законов драматургии.

7 Medwin. Conversations avec lord Byron. P., 1824, p. 86

8 «О государе и литературе», гл. 2.

9 Alfieri. Opere. V. 2. Т., 1903, p. 41.

10 Упреки эти нельзя принять — в поэзии Монти звучали порою и антинаполеоновские мотивы.

11 Слово «карбонарий» происходит от итальянского «карбоне» — уголь. Карбонарии встречались в тайных убежищах, переодетые угольщиками. Это «маскарадное» объяснение не соответствует действительности. О карбонаризме см. в нашей библиотеке книгу М. Ковальской: http://vive- liberta.narod.ru/biblio/carbonnari.pdf.

12 V. 2. p. 27, 1912.

13 G. Berchet. Opere. Ban V. 2 1912, p. 20.

14 G. Berchet. Opere. Ban V. 2 1912, p. 20.

15 Ibidem, p. 31

16 Ibidem, p. 47.

18 G. Berchet. Opere.

19 Ibidem, p. 50.

20 G. Berchet. Opere Bari. V. 2, p. 54.

21 Ibidem, p. 25.

22 Ф. Орсини. Воспоминания. М.—Л., 1934, стр. 85.

Италия в XIX веке: Рисорджименто

На рубеже XVIII–XIX вв. пестрый конгломерат итальянских государств переживал период чрезвычайно серьезных социальных, экономических и культурных потрясений. Близость к границам революционной Франции, а также слабое экономическое развитие итальянских государств предопределили судьбу полуострова на длительный период. Население Италии, составлявшее в 1800 г. 18,1 млн человек, распределялось крайне неравномерно. Самым крупным государственным образованием являлось созданное Наполеоном Итальянское королевство с населением 6,5 млн человек. Население всей Италии - в границах будущего единого государства - к 1850 г. достигло 23,9 млн человек. Урбанизация на полуострове развивалась относительно медленными темпами: так в 1871 г. 64 % населения было занято в сельском хозяйстве, в 1914 г. - 54 %.

На исходе XVIII столетия началось национально-патриотическое движение за объединение Италии, получившее название Рисорджименто. Военнополитическая экспансия революционной Франции более остальных европейских государств затронула именно итальянские земли: Ломбардию, Пьемонт, Геную, Венецию, Папское государство, Тоскану, Парму и Неаполитанское королевство. Стремительные преобразования на территории, подвластной французам, были направлены на развитие ее экономики и политической системы. В этом отношении наполеоновская администрация в итальянских землях выступала преемницей «революционного трехлетия» 1796–1799 гг. Недолгий опыт существования Итальянского королевства был важен для всех общественных течений, выступавших за объединение итальянских государств.

К XIX в. итальянские государства подошли с большим комплексом сложных проблем - цивилизационных, социально-экономических, политических и международных. Эпоха гуманизма и Возрождения, ознаменовавшаяся расцветом экономики и культуры итальянских государств, в конце XVI - начале XVII в. уступила место глубокому политическому и экономическому упадку, продолжавшемуся до середины XVIII в. Налицо была политическая и экономическая раздробленность Италии, осложнявшаяся соперничеством правителей различных государств. На Апеннинском полуострове укрепились абсолютистские режимы, а в республиках (Генуя, Венеция, Лукка) власть принадлежала торгово-финансовой олигархии. Кризис Старого порядка принял в итальянских государствах затяжной характер.

Немалую роль в политическом и экономическом упадке итальянских государств в раннее Новое время сыграли международные факторы - упрочение роли Османской империи в Средиземноморье и перемещение торговых путей в Атлантику, превращение Апеннинского полуострова в XVII–XVIII вв. в арену междоусобных войн итальянских правителей, а также в объект борьбы между Францией, Испанией и монархией Габсбургов, усматривавших в упрочении влияния на полуострове важный фактор в борьбе за гегемонию в Европе. В результате для этого периода характерно чередование французского, испанского и австрийского влияния, разобщенность различных частей Апеннинского полуострова и нестабильность его политической карты. К середине XVIII в. Неаполитанское королевство обрело автономию от Мадрида, но перешло под власть испанской ветви Бурбонов, оказавшей сильное воздействие на политический и экономический строй и уклад жизни в Южной Италии. Ломбардия в XVIII в. вошла в состав Австрии, а в ряде государств Центральной Италии воцарились родственные либо зависимые от Габсбургов династии - Лотарингская и д’Эсте. Из крупных итальянских государств только в Пьемонте, получившем название Сардинского королевства, правила автохтонная Савойская (позднее - Савойско-Кариньянская) династия, а Папская область управлялась понтификами, избираемыми конклавом из числа итальянцев. Итальянские государства фактически не участвовали в европейской политике, местные политические элиты отличались провинциализмом.

Тем не менее именно в XVIII в. стали складываться предпосылки для развития движения за объединение итальянских государств, развернувшегося в конце XVIII в. и продолжавшегося с перерывами и откатами вплоть до 1870-х годов. Немаловажную духовную и социальную роль сыграло распространение в ряде итальянских государств идей Просвещения. Итальянское Просвещение имело специфическую гуманистическую окраску и сочетало универсалистские идеи европейского Просвещения с повышенным вниманием к собственно итальянским проблемам.

Противоречивое воздействие на судьбы Италии оказала Французская революция конца XVIII в. и последовавшие за ней военные конфликты, ареной и участниками которых были и итальянские государства. Вся Италия, за исключением островов Сардиния и Сицилия, остававшихся, благодаря присутствию там английского флота, опорными базами Савойской и Бурбонской династий, оказалась под властью Франции. Пьемонт, Венецианская республика с ее владениями в Адриатике, ряд территорий Центральной Италии вошли в состав Французской империи. Значительная часть Северной и Центральной Италии была объединена сначала в Италийскую республику (1802 г.) с центром в Милане, а в 1805 г. - преобразована в Итальянское королевство, королем которого стал Наполеон Бонапарт. Неаполитанское королевство в 1806 г. было передано учрежденной императором новой династии - брату Жозефу, а после 1808 г. - зятю маршалу И. Мюрату.

Французские власти отменили личную зависимость крестьян и ряд сеньориальных повинностей. Осуществлялась широкомасштабная секуляризация и экспроприация общинных земель, ускоренными темпами формировалась централизованная система управления по французскому образцу, рушились преграды между прежде изолированными государствами и регионами. Папское государство в конце XVIII - начале XIX в. дважды ликвидировалось, что также способствовало секуляризации сознания части общества. Законом 2 августа 1806 г. упразднялась сеньориальная юрисдикция и провозглашался государственный суверенитет во всем Неаполитанском королевстве. При этом синьоры, утратившие некоторые права и преимущества, сохранили за собой всю земельную собственность. В Италии получил распространение ряд норм французского Гражданского кодекса. Благодаря французскому господству на Апеннинском полуострове на полтора десятилетия было гарантировано стабильное и интенсивное развитие. Вместе с тем Италия, как все чаще стали называть совокупность территорий и населения Апеннинского полуострова, рассматривалась Францией как стратегически важный регион и источник людских и материальных ресурсов, и в то же время как разменная монета в дипломатической игре с европейскими державами и возможность для вознаграждения родных и приближенных.

Из Италии вывозились уникальные культурные ценности; контрибуции и военные реквизиции оккупантов стали тяжелым бременем для населения и экономики. Бесцеремонное вмешательство французских властей в дела на Апеннинском полуострове, массовые призывы итальянской молодежи в армию и ее участие в крупных военных кампаниях в Европе, воцарившийся дух обогащения и финансовых спекуляций, навязанное присоединение к Континентальной блокаде способствовали росту антифранцузского сопротивления со стороны как клерикальных и монархических кругов, так и социальных низов, которые были недовольны решением аграрного вопроса, а также своим социальным и правовым положением.

Противоречивый политический и социальный опыт, пережитый итальянским населением под влиянием чередования за короткий период абсолютистских и республиканских режимов, обусловил на рубеже XVIII–XIX вв. острую дискуссию о путях развития Италии. Сторонникам революционной борьбы и республиканского устройства противостояли поборники реформ и конституционной монархии, а тем и другим - приверженцы консервативного традиционализма. Специфическим проявлением этих противоречивых устремлений стал карбонаризм, функционировавший в виде системы тайных обществ и ячеек с весьма неоднородными программными установками. Совокупность этих процессов на исходе XVIII - в начале XIX в. составила начальный этап почти векового периода борьбы за создание единого итальянского государства - Рисорджименто. Крушение наполеоновской империи и решения Венского конгресса в 1814–1815 гг. обусловили наступление Реставрации в Италии, которая продолжалась до 1850-х годов. На основе принципа легитимизма были восстановлены, с определенной корректировкой границ, прежние итальянские государства с абсолютистскими монархическими режимами. Даже на общем реакционном фоне консерватизмом отличалась политика королей Пьемонта - Виктора Эммануила I и Карла Феликса, а также династии Бурбонов в королевстве Обеих Сицилий (Неаполитанском королевстве). Средоточием реакции стала Папская область. Ратуя за возврат средневековых устоев и союза трона и алтаря, римские понтифики - Лев XII, Пий VIII и Григорий XVI - в 1820-1840-е годы стремились возродить прежнее влияние католицизма. Активизировалась деятельность религиозных конгрегаций, в особенности ордена иезуитов. Повсеместно усиливался полицейский надзор, деградировали системы просвещения и правосудия, преследовалось распространение европейских либеральных и научных изданий. Более умеренным был курс правителей Тосканы. В Пармском герцогстве вплоть до кончины в 1847 г. Марии-Луизы Австрийской сохранялись в основном порядки, введенные до 1814 г. В рамках Венской системы и Священного союза Австрийская империя вернула себе ведущие позиции в Италии. Ломбардия и Венецианская область (Венето) вошли в Австрийскую империю (Ломбардо-Венецианское королевство) и стали форпостом ее 100-тысячной армии под командованием фельдмаршала Й. Радецкого. Канцлер К. Меттерних поддерживал устаревшую систему управления и регулирования общественной жизни в итальянских государствах, между которыми были восстановлены в полном объеме таможенные и полицейские барьеры.

Эти проявления Реставрации не смогли предотвратить распространения в Италии либеральных и демократических настроений и новых социальных учений. Их приверженцами была просвещенная аристократия и высшая бюрократия, часть университетской профессуры и студенчества, лица свободных профессий, военные. Оппозиционные настроения проявлялись также среди предпринимателей, ремесленников, чиновников, отчасти и среди городских низов. Усилению этих тенденций способствовали общественно-политические процессы в Италии и в Европе - революции 1820–1821 гг. в Неаполитанском королевстве и Пьемонте, революция 1830 г. во Франции, а также 1831 г. в Парме, Модене и на части территории Папской области. В ходе этих событий при участии карбонарских организаций и поддержке ряда воинских подразделений и горожан создавались либеральные правительства. Все они были беспощадно разгромлены действовавшими с благословения Священного союза австрийскими войсками и верными монархам армейскими частями. Столь же решительно подавлялись и другие формы протеста, преследовались организации карбонариев. Жесткие методы подавления движений протеста затрудняли сплочение оппозиционных сил и выработку ими программных установок. Чередование различных фаз и форм Рисорджименто с периодами анти-Рисорджименто, как это было в период Реставрации, придавало процессу объединения Италии затяжной и противоречивый характер.

Реставрация способствовала сохранению в итальянских государствах системы социальных отношений, характерных для Старого порядка, особенно это отразилось в замедленном развитии сельского хозяйства. Тем не менее в 1820-1850-е годы наряду с преобладанием ручного труда росло применение паровых двигателей, ткацких станков, шелкопрядильных машин, сельскохозяйственной техники. В Ломбардии, Пьемонте, частично в Средней и Южной Италии складывались ориентированные на рынок отрасли сельского хозяйства и предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции - виноградарство и виноделие, овощеводство, оливковые, цитрусовые и рисовые плантации, производство оливкового масла, сыроварение, разведение шелковичных червей и производство шелка-сырца. В эти процессы наряду с буржуазией вовлекалась часть крупных землевладельцев.

Вопреки правительственной цензуре и засилью официальной консервативной идеологии явно и подспудно шел процесс формирования либерально-конституционных и радикально-демократических течений политической и общественной мысли, а с ними и национального самосознания. Универсалистские и рационалистические воззрения, унаследованные от Просвещения, сочетались с влиянием романтизма - прогрессивного и реакционного, а также иных общеевропейских социальных теорий. Особый вклад в становление идеологии Рисорджименто и разработку его программы внес молодой юрист, талантливый публицист и организатор, уроженец Генуи Джузеппе Мадзини (1805–1872), создатель системы воззрений революционной демократии Италии и Европы, получившей название мадзинизма. Распространению программных установок Дж. Мадзини и сплочению его соратников содействовала деятельность организации и одноименного журнала «Молодая Италия». Условием безотлагательного решения «итальянской проблемы» Мадзини считал борьбу за свободу и независимость Италии и создание единого итальянского государства наряду с реализацией демократических преобразований и утверждением в стране республиканского строя. Он был убежденным противником папства, института монархии, всех континентальных империй. Отстаивая принципы свободы и их распространение посредством «жертвенного примера» героического меньшинства и революционного насилия, Мадзини вместе с тем придавал большое значение вовлечению в борьбу за независимость Италии народных масс. Благодаря Мадзини, патриотические и демократические воззрения распространялись в буржуазных кругах, среди учащейся молодежи и городских низов. Неоднократно предпринимались попытки восстаний и военных экспедиций (савойская экспедиция 1834 г., восстание в Сицилии 1837 г., экспедиция братьев Бандьера в Калабрию в 1844 г., и других вплоть до 1872 г., уже в рамках единого итальянского королевства). Все они были сопряжены с тяжелыми жертвами и оборачивались новой волной репрессий. Для мадзинизма были свойственны черты мистицизма, социально-утопические представления о путях и целях прогресса, повышенное внимание к роли наций и национальному вопросу, пропаганда идеи об особой миссии Италии в борьбе за свободу и братство народов.

Из «Отрытого письма королю Карлу Альберту» Дж. Мадзини. Около 1831 года.

«Гений, Ваше Величество, - это искра Божья, независимая и плодотворная, как сам Бог. Он не продается, не подчиняется отдельным людям, но заботится о роде человеческом и толкует природу. Молодежь кипит согласно инстинкту, она беспокойна из-за избытка жизни, постоянна в своих намерениях из-за мощи чувств, презирает смерть из-за недостаточной расчетливости. Плебс бунтует из-за привычки, недоволен из-за нищеты, всемогущ из-за количества.

И вот гений, молодежь и плебс против Вас. Они не удовлетворятся немногими уступками, сделанными человеком, которому никакой закон не запретит назавтра их отменить. Они не удовольствуются реформами, направленными на богатство и могущество того, кто их проводит. Они хотят реформ, которые несут нации все и ничего, кроме любви, - тому, кто их проводит…

Они хотят свободы, независимости и единства. Поскольку крик 1789 г. прервал сон народов, они стали искать титул, с которым могли бы предстать перед большой европейской семьей, и обнаружили лишь огрызки. Разделенные между собой, подавленные, расчлененные, они не имеют ни имени, ни родины. Они слышали, как иностранец звал их “илотами наций”. Как свободный человек воскликнул, проезжая через их селения: “это всего лишь пыль!” Они испили до дна горькую чашу рабства и поклялись больше не возвращаться в него.

Они хотят свободы, независимости и единства; и они получат это, поскольку твердо решили это получить. (…)

Ваше Величество! Оттолкните Австрию. - Оставьте позади Францию. - Заключите союз с Италией.

Встаньте во главе нации и начертайте на Вашем знамени “Единство, Свобода, Независимость!” Провозгласите святость мысли! Объявите себя защитником, толкователем прав народа, преобразователем всей Италии! Освободите родину от варваров! Создайте будущее! Дайте имя Ваше целому столетию! Начните с себя новую эпоху! Станьте лицом поколений! Станьте Наполеоном итальянской свободы!

Ваше величество! Я сказал Вам правду. Свободные люди Италии ждут от Вас ответа в делах. Каким бы он ни был, имейте в виду, что потомки провозгласят Вас ПЕРВЫМ ИЗ ЛЮДЕЙ ИЛИ ПОСЛЕДНИМ ИЗ ИТАЛЬЯНСКИХ ТИРАНОВ! - Выбирайте!»

В противовес мадзинизму и другим республиканским и демократическим движениям и организациям, возникавшим в итальянских государствах, в частности на Юге, сторонники либеральных воззрений, особенно после подавления революционных выступлений 1820–1821 и 1831 гг., не рассматривали борьбу за единство и независимость Италии как насущную политическую задачу, считая ее делом отдаленного будущего. Они выступали против повстанческой и заговорщической тактики борьбы, присущей карбонаризму и мадзинизму, осуждали бунтарские формы протеста крестьянства и городских низов. Выражая интересы просвещенных кругов аристократии, предпринимателей, ученых, поборники итальянского либерализма выступали за реформы, в первую очередь - административную, налоговую и судебную. Многие из них наряду с предпринимательской деятельностью занимались созданием благотворительных и учебных заведений, ратовали за железнодорожное строительство как важное условие экономического развития, способствовали, посредством проведения общеитальянских научных конгрессов, распространению сведений о европейских достижениях в области социальных, естественных и технических знаний. Несмотря на жесткую светскую и духовную цензуру развивалась публицистика и периодические издания. Заметную роль в 1820-1830-е годы сыграли журналы «Antologia» и «Concilatorio». Множились проекты преодоления пагубных последствий политической раздробленности страны на принципах конфедерации или федерации итальянских монархий (проекты Ч. Бальбо, М. Д’Адзелио, Д. Дурандо и др.). Немалое распространение получили различные варианты «католического» либерализма - «неогвельфизма». Его поборники, в особенности В. Джоберти, в своих трудах предлагали совместить решение насущных итальянских проблем с реформированием церкви папством. Широкий общественный резонанс получила изданная за рубежом и несмотря на цензуру распространявшаяся в итальянских государствах работа Джоберти «О моральном и гражданском первенстве итальянцев» - страстный призыв к обновлению политической и религиозной жизни в итальянских государствах, осуждение духовной реакции, а также его работа с острой критикой ордена иезуитов и инквизиции. Именно Джоберти принадлежало применение термина Рисорджименто (Возрождение) в качестве определения возвышенной цели сплочения итальянского народа и опоры на славные традиции итальянской истории и культуры. В конце 1847 г. в Турине - столице Пьемонта - при активном участии графа Б.К. Кавура, убежденного сторонника либерализации и модернизации пьемонтского общества, стала выходить газета «Рисорджименто». С этого времени понятие Рисорджименто закрепилось в общественно-политическом лексиконе, а позднее дало имя всему процессу борьбы за единство, независимость и модернизацию Италии.

К середине XIX в. нараставший кризис Священного союза и Венской системы усугубился в итальянских государствах, как и во всей Европе, неурожайными годами, спадом деловой активности, растущей пауперизацией сельского населения, испытывавшего двойное бремя сеньориальных порядков и развития капиталистических отношений. Усилившаяся оппозиция династическим режимам вылилась в 1846–1847 гг. в итальянских государствах в широкое движение за реформы, принявшее в 1848–1849 гг. революционный характер, составив в совокупности важный этап Рисорджименто. Начало ему в 1846 г. положили события в Папской области, где новый понтифик Пий IX начал свое правление с политической амнистии и выразил намерение провести административные реформы. Известие об этом стало толчком к повсеместным массовым выступлениям, участники которых от изъявления восторгов в адрес Пия IX быстро переходили к требованиям снятия цензурных запретов, свободы собраний, печати, создания гражданской гвардии, устранения с высоких постов реакционеров, запрета иезуитских конгрегаций и т. п. Всю Италию наводнили либеральные и демократические издания, происходили стычки горожан с карабинерами и армейскими подразделениями. В Ломбардии и Венецианской области выступления носили ярко выраженный антиавстрийский характер. Знаковым событием стало мощное народное восстание в Сицилии в январе 1848 г., в результате которого с острова была эвакуирована большая часть королевских войск, а администрация Бурбонов заменена Временным либеральным правительством. Оно поставило вопрос перед Неаполем о признании независимости Сицилии и обратилось к итальянским государствам с предложением о создании федеративного союза. Мощный импульс дальнейшим переменам в итальянских государствах дали падение июльской монархии во Франции, революционные события в германских государствах и Австрийской империи в феврале-марте 1848 г. В Неаполитанском королевстве и Тоскане монархи пошли на введение конституций и парламентов. В Сардинском королевстве Карл Альберт 5 марта 1848 г. издал Альбертианский статут - конституцию, узаконивавшую создание парламента и ряд гражданских свобод. В Папской области Пий IX 14 марта 1848 г. обнародовал «Основной статут светского управления церковного государства», предусматривавший создание правительства и парламента, важное новшество, шедшее в разрез с многовековой традицией совмещения в руках понтификов всей полноты духовной и светской власти. Серьезных успехов добились патриотические силы в Ломбардии, а также в Венеции и Венето. 17–22 марта 1848 г. («пять дней Милана») жители Милана, вступив в борьбу против австрийского гарнизона, вынудили австрийские части покинуть город. Под давлением аналогичных выступлений жителей других регионов Ломбардии армия Й. Радецкого отошла на север в район крепостей, прикрывавший жизненно важные центры империи. Власть в Милане и всей Ломбардии перешла к Временному правительству. В Венеции в результате антиавстрийского восстания 22–23 марта 1848 г. была провозглашена Венецианская республика и сформировано Временное правительство во главе с Д. Манином.

На фоне всеобщего воодушевления и политических перемен в итальянских государствах король Пьемонта Карл Альберт 24 марта 1848 г. объявил о начале войны против Австрии. Войска королевства вступили на территорию Ломбардии и Венецианской области под трехцветным знаменем, ставшим с тех пор символом национального единства Италии. Первая война за независимость (март 1848 - март 1849 г.) стала важной составной частью Рисорджименто. Помимо армии Пьемонта в ней на первых порах приняли участие военные силы Тосканы, Папской области, Неаполитанского королевства, а также волонтеры из всех итальянских государств, по преимуществу учащаяся молодежь и горожане. Во главе добровольческих соединений встал возвратившийся после многолетней эмиграции и участия в борьбе за свободу в Южной Америке уроженец Генуи Дж. Гарибальди, снискавший славу как талантливый полководец и мастер партизанской борьбы. С этого времени феномен гарибальдийства - массового волонтерства под руководством этого народного героя - стал важным компонентом битв Рисорджименто, придавая им народный характер. Благодаря войне за независимость вырос авторитет Пьемонта. В мае-июне 1848 г. при активном участии пьемонтских эмиссаров прошли плебисциты в Ломбардии, Венецианской области и государствах Центральной Италии - Модене, Тоскане, Парме, участники которых высказались за слияние (la fusione) с Сардинским королевством (Пьемонтом). Венеция, где возобладали партикуляристские настроения и недоверие к дипломатии Карла Альберта, в плебисците не участвовала.

Отсутствие у пьемонтской армии опытного руководства, разногласия итальянских монархов, усиливавшиеся повсеместно противоречия «умеренных», как стали называть сторонников либеральных воззрений, и радикалов («экзальтированных»), а также активизация мадзинистов и других демократических организаций и движений негативно сказались на ходе войны против Австрии. Получив подкрепления, Й. Радецкий перешел к активным действиям. 22 июля 1848 г. пьемонтские войска потерпели поражение при Кустоце, а затем поспешно, без боя, сдали Милан. 8 августа было подписано так называемое перемирие генерала Саласко, восстановлено австрийское господство в Ломбардии и на большей части Венецианской области, аннулированы итоги плебисцитов о присоединении ряда государств к Пьемонту. Положение осложнилось наступлением реакции в Неаполитанском королевстве. В мае 1848 г. в Неаполе был разогнан так и не успевший приступить к работе парламент. Королевские войска расправились с повстанческими движениями и оппозицией на материковой части королевства, а затем в апреле-мае 1849 г. и в Сицилии. Тщетным оказалось посредничество Англии, пытавшейся склонить неаполитанского короля к отказу от репрессий. В ноябре 1848 г. Пий IX, осудив борьбу за независимость и демократические преобразования, бежал из Рима в мощную неаполитанскую крепость Гаэту, где нашли приют и правители других государств. Разочарование в понтифике и в Савойской монархии способствовало активизации в конце 1848 - начале 1849 г. радикально-демократических сил в Риме, Флоренции, Турине и ряде других городов. В Риме в феврале 1849 г. была провозглашена республика. В ее руководстве активную роль сыграли Дж. Мадзини, Дж. Гарибальди и другие убежденные республиканцы, разделявшие мечту Мадзини о третьем, народном Риме. Была разработана демократическая конституция Римской республики и созвано Учредительное собрание, пытавшееся содействовать объединению Италии. Сходные процессы шли во Флоренции и Ливорно (Тоскана). В этих условиях, опасаясь за судьбу монархии, надеясь реализовать вожделенную цель Савойской династии - объединение вокруг Пьемонта всей Северной, а по возможности и Центральной Италии - Карл Альберт 20 марта 1849 г. решился на возобновление войны с Австрией. Новый этап войны продлился всего несколько дней и стал катастрофой для Пьемонта, его войска были разгромлены 23 марта при Новаре. Карл Альберт поспешно отрекся от престола в пользу сына и покинул страну. Новый король Виктор Эммануил II был вынужден принять крайне тяжелые условия нового перемирия, а позднее и мирного договора с Австрией - выплата контрибуции, сокращение армии, согласие на размещение в стратегически важной части Пьемонта австрийских гарнизонов и отказ от претензий на присоединение к королевству территорий Северной и Центральной Италии. С помощью австрийских вооруженных сил были восстановлены монархические режимы в Тоскане, Парме, Модене. Развернулись репрессии австрийских властей против патриотических кругов в Ломбардии и Венецианской области.

Все это предрешило исход борьбы в последних очагах сопротивления. Римская республика с трудом защищалась от блокировавших город неаполитанских и австрийских войск, а с апреля 1848 г. - и от направленного в Папскую область французского экспедиционного корпуса. В июле 1849 г. город был оккупирован французскими войсками. С их помощью было восстановлено Папское государство во главе с Пием IX. В августе 1849 г. пал последний оплот революции - Венеция, претерпевшая все тяготы блокады, голода, бесконечных артиллерийских обстрелов с суши и с моря. Наступила очередная полоса реакции с сопутствовавшими ей репрессиями и новой волной эмиграции. Однако политические события 1846–1849 гг. ускорили кризис Венской системы и открыли новые перспективы для борьбы за независимость, единство и модернизацию Италии.

Решающие битвы Рисорджименто развернулись на исходе 1860-х годов - в 1870-е годы при активном участии либерального и демократического течений, сопротивлении консервативных и традиционалистских сил и растущем воздействии на положение дел в Италии европейской дипломатии. Заметную роль в восстановлении патриотических и либеральных сил сыграло Сардинское королевство (Пьемонт), где сохранялся конституционно-парламентский режим, была реорганизована армия и проводились экономические преобразования. Возросла роль правительства, которое в 1852–1861 гг. возглавлял граф Б.К. Кавур, блестящий политик и искусный дипломат, ставший лидером либеральных сил. В противодействии диктату Австрии он добивался поддержки Англией и Францией претенциозных планов Савойской династии. Военные силы Пьемонта участвовали в Крымской войне против России в 1853–1856 гг., а делегация королевства - в работе Парижского конгресса 1856 г. С этого времени вплоть до Франко-прусской войны Пьемонт был активным соучастником европейской политики Наполеона III. Секретным Пломбьерским соглашением (1858–1859) о политическом переустройстве на Апеннинском полуострове был оформлен антиавстрийский альянс Второй империи и Пьемонта. Его следствием стала Австро-итало-французская война 1859 г. (так называемая вторая война за независимость). В сражениях на территории Ломбардии и Венето французской и пьемонтской армиями и гарибальдийскими волонтерскими соединениями были выиграны битвы при Мадженте, Сольферино и Сан-Мартино. Освобождение всей Северной Италии не было реализовано из-за поспешного заключения Наполеоном III Виллафранкского мира с Францем Иосифом. Австрия отказалась в пользу Пьемонта от Ломбардии, но сохранила за собой Венецианскую область. С согласия Кавура Франции отошли владения Пьемонта - Савойя и Ницца.

Между тем в действие вступили патриотические силы, под напором которых были изгнаны австрийские гарнизоны и свергнуты правители Тосканы, Пармы, Модены. Восстала Романья - мятежная часть Папской области; вновь развернулись антибурбонские выступления в Неаполитанском королевстве, особенно в Сицилии. Плебисциты 1859–1860 гг. подтвердили, как и в 1848 г., согласие населения государств Центральной Италии на объединение с Пьемонтом на конституционных началах. Под руководством Дж. Гарибальди была осуществлена экспедиция гарибальдийской «Тысячи» (около 1200 волонтеров) в Сицилию. При поддержке местного населения гарибальдийские силы разгромили королевские войска и установили на острове революционный режим, а летом 1860 г. переправились через Мессинский пролив и начали триумфальное движение к Неаполю, в который вошли 7 сентября. Опасаясь радикализации политической ситуации на юге Италии, регулярные части Пьемонта под командованием Виктора Эммануила II в свою очередь двинулись на юг, заняв по дороге части Папских владений - Анкону и Перуджу, а затем в феврале 1861 г. овладев крепостью Гаэта. 21 октября 1860 г. в королевстве был проведен плебисцит, на котором большинство жителей высказались за включение юга в состав Пьемонта, в чем немалую роль сыграл Гарибальди. При всех разногласиях с «умеренными» и Кавуром он понимал необходимость сотрудничества с монархией во имя независимости и объединения Италии.

17 марта 1861 г. избранный по инициативе Пьемонта общеитальянский (без Венето и Папской области) парламент конституировал создание по «воле нации» итальянского королевства. Виктор Эммануил II принял титул итальянского короля. Положения Альбертианского статута 1848 г. были распространены на все королевство. Декларировались гражданские права и свободы: неприкосновенность личности и жилища, частной собственности, свобода печати, собраний, ассоциаций, упразднялся ряд сословных привилегий. Был узаконен двухпалатный парламент как представительный и законодательный орган. Нижняя палата депутатов была выборной, хотя избирательными правами первоначально обладали лишь 2 % населения. Члены верхней палаты - Сената - назначались королем пожизненно из представителей знати, генералитета, высшей бюрократии, духовенства, видных деятелей культуры.

В 1861–1862 гг. новое государство было признано большинством стран Европы, в том числе Великобританией, Францией, Россией, Пруссией, Испанией и др. После тщетных попыток урегулировать отношения с Австрийской империей Итальянское королевство в 1866 г. заключило союз с Пруссией и приняло участие в Австро-прусской войне 1866 г. (в истории Италии так называемая третья война за независимость). После победы Пруссии по Венскому договору, заключенному между Италией и Австрией, Венето с Венецией при посредничестве Берлина перешло итальянскому государству. Триест, Трентино и Венеция-Джулия - территории со смешанным итальянским, славянским и отчасти немецким населением остались в рамках Австрийской (с 1867 г. Австро-Венгерской) империи. Они получили название «неосвобожденных», «неискупленных земель» (terre irredente), а ирредентизм - движение за их «освобождение», т. е. включение в состав итальянского государства - играл заметную роль в жизни Италии вплоть до 1920-х годов, подпитывая националистические настроения. В том же 1866 г. Австрийская империя признала итальянское государство.

С наибольшими трудностями было связано решение «римского вопроса». Пий IX в своем двойном качестве - главы государства и главы католической церкви - вплоть до своей кончины в 1878 г. сохранил враждебное отношение к образованию итальянского государства и политическим переменам в нем. Он сыграл решающую роль в определении консервативного курса папства, отвергнув чаяния реформаторски и либерально настроенной части духовенства и предопределив дальнейшие схватки своих преемников - понтификов Льва XIII (1878–1903), Пия X (1903–1914) и Бенедикта XV (1914–1922) - со сторонниками «модернизма» в католических рядах и конфликтные взаимоотношения папства с итальянским государством. В 1864 г. была обнародована папская энциклика «Quanta сига» с приложением «Силлабуса», перечня «важнейших заблуждений» человечества. В них доказывалась правомерность всех деяний церкви и подвергались суровой критике как род ереси рационализм, научные знания, политические идеи нового времени, в том числе либерализм, демократия, социализм и коммунизм, ценности Рисорджименто. В 1869–1870 гг. в Риме по инициативе Пия IX был созван первый Ватиканский (Вселенский) собор. Он узаконил принцип непогрешимости папы - неоспоримости интерпретации им доктрин, касающихся веры и морали, и санкционировал жесткие дисциплинарные меры против оппозиционных папскому абсолютизму кругов духовенства и паствы.

«…Нет ничего удивительного в том, что дух революционных перемен, так долго возмущавший народы мира, вышел за пределы политики и влияние его уже ощущается в родственной области практической экономики. К нынешнему конфликту привели прогресс промышленности, развитие новых отраслей, изменившиеся отношения между рабочими и хозяевами, огромные состояния немногих и бедность многих, наконец - заметный упадок нравственности. Положение очень серьезно, оно вызывает сильнейшие опасения, ученые толкуют о нем, деловые люди предлагают разные планы, народные собрания, парламенты и правительства им заняты, словом - общественное внимание в высшей степени захвачено им.

Прежде, досточтимые братья, мы обращались к вам ради Церкви и общего блага, чтобы опровергнуть ложные учения о политической власти, о человеческой свободе, о государственном устройстве и тому подобных предметах; так и теперь сочли полезным сделать предметом своего послания рабочий вопрос. Мы уже касались этого раза два; но сейчас, по долгу апостольского служения, открыто и всесторонне обсудим этот вопрос, чтобы не было никаких сомнений в том, на основе каких принципов должно решить его в согласии с истиной и справедливостью. Обсуждать его нелегко и в известной мере опасно. Нелегко определить относительные права и взаимные обязанности богатых и бедных, капиталистов и рабочих. Опасность же в том, что ловкие агитаторы непрестанно пользуются такими спорами, извращая суждения и побуждая народ к мятежу.

Нет и спора - в этом согласны все, - что надо найти какое-то средство против зол и несчастий, от которых теперь страдают почти все рабочие. Старинные цеха уничтожены в прошлом веке, и никакие сообщества не заменили их. Общественные учреждения и законы отвергли веру отцов. Разъединенные рабочие ничем не защищены от бессердечия хозяев и жестокости неограниченного соперничества. Бедствия эти усугубляло хищное ростовщичество; Церковь не раз осуждала его, но оно существует в иных видах, корыстолюбие же и алчность остаются теми, что и прежде. Кроме того, теперь нередко работают по договору, а в руках незначительного числа сосредоточено столько отраслей производства, что считанные богачи могут держать множество бедных под игом, которое немногим лучше рабства.

Чтобы преодолеть это зло, социалисты, рассчитывая на зависть бедных к богатым, предлагают уничтожить частную собственность и требуют, чтобы личное имущество стало общим и находилось в ведении государства или местных властей. Им кажется, что, передав собственность от частных лиц обществу, они исправят нынешние беды, ибо каждый гражданин будет иметь долю во всем, что ему может понадобиться. Однако предложения эти настолько непригодны, что если выполнить их, рабочие пострадали бы первыми. К тому же они несправедливы - ведь, следуя им, пришлось бы ограбить законных владельцев, впустить государство туда, где ему не место, и совершенно расстроить общественную жизнь.

Профессиональные союзы.

Хозяева и рабочие могут немало сделать и сами при помощи учреждений и обществ, которые стремятся помогать нуждающимся и сводят ближе оба сословия. Тут можно упомянуть общества взаимной поддержки, общества, основанные частными лицами для страхования рабочих, их вдов и сирот на случай бедствия, болезни или смерти, и попечительства или учреждения, пекущиеся о детях, подростках и престарелых.

Важнее всего союзы рабочих, которые, в сущности, заключают в себе все остальное. История свидетельствует, что ремесленные цехи прежних веков достигали многого. Они не только приносили немалую пользу рабочим, но и помогали совершенствовать мастерство, как видно из многочисленных памятников. Такие союзы должны быть сообразованы с требованиями времени, в котором мы живем, поскольку теперь можно получить лучшее образование, обычаи изменились, потребностей стало больше.

Отрадно отметить, что уже немало союзов, в которые входят одни рабочие или рабочие и хозяева вместе; тем не менее, их недостает, и весьма желательно, чтобы они умножились и усилили свою деятельность. Мы не раз говорили о них, но объясним здесь, как они нужны, покажем, что они имеют полное право на существование, и уточним кое-что относительно их организации и действий. Сознавая свою слабость, человек ищет поддержки вне самого себя.

Здесь Мы упомянем о тех братствах, обществах и монашеских орденах, которые обязаны своим возникновением церковной власти и благочестию христиан. О том, как много сделали они для людей, свидетельствуют летописи веков до нашего времени включительно. Разум воспрещает оспаривать, что союзы эти, безупречные по своим целям, коренятся в естественном законе. В религиозном отношении они по праву ответственны лишь перед Церковью; мирские правители не имеют власти над ними и не вправе вмешиваться в их дела, напротив, должны покровительствовать им, уважать их, а если нужно - и защищать.

Но, как известно, правительства ведут себя иначе, особенно в наше время. Во многих странах они позволяли себе насильственные действия и различные обиды, подчиняли эти общества гражданскому закону, нарушали их права юридической личности и лишали их собственности, принадлежавшей Церкви, членам союзов, учредителям, жертвователям и тем, наконец, ради кого общества основаны. Мы сожалеем о таком ограблении, ибо оно несправедливо и может привести к тяжелым последствиям. Для сожаления тем больше оснований, что, провозглашая свободу союзов, закон всячески преследует мирные и полезные католические общества, предоставляя полную свободу тем, чья деятельность вредна для веры и опасна для государства.

Разных союзов, особенно рабочих, теперь гораздо больше, чем прежде. Не будем говорить обо всех, входя в подробности, касающиеся их происхождения, целей и средств. Однако немало свидетельств о том, что многие из них направляемы невидимыми вожаками, осуществляющими в них принципы, противные христианству и общественному благу. Они пытаются захватить все поле трудовой деятельности и вынуждают рабочих либо присоединиться к ним, либо голодать. При таких обстоятельствах рабочие-христиане вынуждены либо войти в союз, где может подвергаться опасности их религиозная жизнь, либо основать свои союзы - соединить силы и смело свергнуть иго несправедливого и невыносимого угнетения. Конечно, всякий, кто не желает подвергать крайней опасности наивысшее наше благо, предпочтет второе решение.

Заслуживают всяческой похвалы те католики, - а их немало, - которые, понимая требование времени, изыскивают добрые способы и установления, чтобы улучшить положение рабочих. Принимая к сердцу их дела, они стремятся улучшить жизнь их семейств, внести справедливость в отношения с хозяевами и напомнить обоим классам веление долга и заповеди Евангелия, которое, внушая самоограничение, удерживает людей в пределах умеренности и приводит в согласие расходящиеся интересы лиц и классов, составляющих государство.

Имея в виду такие цели, одни сходятся вместе, чтобы обсудить, как им действовать сообща и как приложить к делу свои благие намерения. Другие стремятся объединить рабочих в союзы, помочь им советом и средствами и отыскивать для них возможность честного и вознаграждаемого труда. Епископы, со своей стороны, всячески поддерживают все это, и многие пастыри, в том числе монахи, с их одобрения и при их помощи, прилежно трудятся над духовным и умственным развитием рабочих, входящих в католические союзы.

Нет недостатка и в состоятельных католиках, которые делят свое достояние с теми, кто живет работой своих рук, и тратят огромные деньги на устройство и распространение обществ, благодаря которым рабочий без особых усилий может достигнуть своим трудом не только преимуществ в настоящем, но и уверенности в будущем. Не будем говорить, как благотворна для общества вся эта многосторонняя и ревностная деятельность, это и так известно.

Мы видим в ней основание для самых радостных надежд, лишь бы такие союзы росли и распространялись, а во главе их стояли добрые и мудрые люди. Пусть государство оберегает сообщества своих граждан, по праву соединившихся вместе; но вмешиваться в их внутренние дела и препятствовать их организации оно не должно, ибо они живут и движутся душой, находящейся внутри, а посторонняя сила может ее убить.

…Итак, пусть наши союзы, прежде всего и по преимуществу, обращаются к Богу; пусть религиозное наставление занимает в них первое место, пусть каждый из членов союза заботливо обучается тому, что составляет его обязанности к Богу, чему он верит, на что надеется и что ведет его к вечному спасению. Пусть каждый рабочий с особенным вниманием остерегается ошибочных мнений и ложных учений и укрепляется в противодействии им. Пусть рабочие побуждаются и приучаются к богослужению, к ревностному отправлению религиозных обязанностей и, между прочим, к чествованию воскресных и праздничных дней. Пусть они учатся почитать и любить святую Церковь, нашу общую Матерь, ибо повиноваться ее наставлениям и соблюдать ее таинства - средство, преподанное Богом для прощения грехов и освящения жизни».

Непримиримость папы и реальная угроза интернационализации «римского вопроса» создавали немалые сложности для конституционно-монархических сил итальянского государства, стремившихся предстать в Европе фактором стабильности и порядка. Нарастал их конфликт с поборниками мадзинизма и гарибальдизма, не мыслившими единой Италии без Рима. Неудачные попытки Гарибальди в 1862 и 1867 гг. решить с помощью волонтеров этот вопрос вызвала политический кризис в Италии. Осложнились итало-французские отношения. В этой ситуации международный кризис в Европе, вылившийся во Франко-прусскую войну и ускоривший падение Второй империи во Франции, дал беспрецедентную возможность правящим кругам итальянского государства решить «римский вопрос». 20 сентября 1870 г. итальянские войска заняли Папскую область и вступили в Рим, положив конец существованию Папского государства. Успешный плебисцит в Лацио и Риме санкционировал, как ранее в Венето, их вхождение в Итальянское королевство. В 1871 г. Рим стал столицей Италии. Был принят закон «О гарантиях прерогатив папы и Святого престола и о взаимоотношениях государства и церкви», действовавший вплоть до 1929 г. Католицизм был признан государственной религией. Особа папы объявлялась священной и неприкосновенной. Ему, как главе католической церкви, предоставлялась полная свобода в осуществлении духовных функций, но папа лишался прерогатив светской власти, а владения Святого престола ограничивались Ватиканским и Латеранским дворцами в Риме и загородной виллой. Закон оставил открытыми вопросы церковного имущества и религиозных конгрегаций, полномочий церкви в области гражданских отношений и образования, дав возможность государству решать их по своему усмотрению.

6. Конная фигура Карла Великого отлита якобы в IX веке, но конь в ней изготовлен в XVI веке На рис. 6.65, рис. 6.66 и рис. 6.67 представлена известная бронзовая статуэтка, изображающая Карла Великого-императора, жившего якобы в 768–814 годах. Но неожиданно сообщается следующее:

Из книги Новая хронология и концепция древней истории Руси, Англии и Рима автора Носовский Глеб Владимирович

Первый крестовый поход 1096 года. Александрия в XI веке - это Ветхий Рим в Египте. Иерусалим = Троя = Илион в XI веке - это Новый Рим Это был поход римских = вавилонских = византийско-французских войск на Иерусалим-Трою - «иудейский Рим» (так называет его, например,

Из книги Срединное море. История Средиземноморья автора Норвич Джон Джулиус

Глава XXVIII РИСОРДЖИМЕНТО «Италия, - заявил как-то Меттерних, - это понятие географическое». То, что он говорил, соответствовало истине. Никогда в своей истории Апеннинский полуостров не населяла одна нация; даже в эпоху Римской империи он был лишь частью - и, как правило,

Из книги Старый порядок и революция автора де Токвиль Алексис

Глава XII О том, что вопреки прогрессу цивилизации положение французского крестьянина в XVIII веке было иногда хуже, чем в XIII веке В XVIII веке французский крестьянин не мог уже быть жертвою мелких феодальных деспотов. Лишь изредка он становился мишенью для посягательств со

Из книги Новая история стран Европы и Америки XVI-XIX вв. Часть 3: учебник для вузов автора Коллектив авторов

автора Коллектив авторов

ИТАЛИЯ В XVI ВЕКЕ ГЛАВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ПЕРИОДА Хотя итальянские республики первыми в Европе вступили на путь динамического развития начиная еще с XIII–XIV вв., в XVI–XVIII вв. итальянцы (вместе с немцами) перешли на положение отстающих по сравнению с другими западноевропейскими

Из книги Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время автора Коллектив авторов

ИТАЛИЯ В XVII ВЕКЕ В XVII в. экономическая и торговая роль итальянских государств в Европе продолжает снижаться, при сохранении существенного культурного и художественного влияния итальянцев в архитектуре, живописи, музыке; в науке и отчасти церковной

Из книги Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время автора Коллектив авторов

Из книги Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время автора Коллектив авторов

ИТАЛИЯ В XVII ВЕКЕ История Европы. М., 1993. Т. 3. Ч. 2, гл. 7.Рутенбург В.И. Истоки Рисорджименто. Италия в XVII–XVIII вв. Л., 1980.Callard С. Le prince et la republique, histoire, pouvoir et 8отё1ё dans la Florence des Medicis au XVIIе siecle. P., 2007.Montanelli /., Gervaso R. L’ltalia del seicento (1600–1700). Milano, 1969. (Storia

автора Грамши Антонио

РИСОРДЖИМЕНТО И ПРЕДШЕСТВУЮЩАЯ ИСТОРИЯ Перевод Р. И. Хлодовского РИСОРДЖИМЕНТО И ПРЕДШЕСТВУЮЩАЯ ИСТОРИЯ Два ряда исследований. Один – об эпохе Рисорджименто, другой – о предшествующих ей исторических процессах, протекавших на Апеннинском полуострове, поскольку

Из книги Искусство и политика автора Грамши Антонио

РИСОРДЖИМЕНТО И ПРЕДШЕСТВУЮЩАЯ ИСТОРИЯ Два ряда исследований. Один – об эпохе Рисорджименто, другой – о предшествующих ей исторических процессах, протекавших на Апеннинском полуострове, поскольку процессы эти вызвали к жизни культурные элементы, которые получили

Рисорджименто

«Движение Рисорджименто отражало назревшую в итальянских государствах объективно-историческую необходимость уничтожения отживших феодально-абсолютистских порядков и утверждения буржуазного строя. Широкий антифеодальный фронт классовых сил возглавляла буржуазия. Неоднородная по своему социальному составу, она была представлена двумя основными политическими течениями – умеренно либеральным, выражавшим интересы крупной земельной, торгово-ростовщической и промышленной буржуазии, выступавшей в союзе с обуржуазившимся дворянством, и демократическим, выражавшим интересы мелкой и средней буржуазии».

Все-все, уважаемый читатель, мы больше не будем утомлять вас фразами из Большой Советской энциклопедии. Отметим только, что при всей их тяжеловесности они, в общем-то, отражают то, что происходило в Италии в первой половине XIX века. Необходимость перемен назрела как никогда, она была очевидной. Но столь же очевидным и очень сильным было сопротивление переменам.

Мы закончили предыдущую главу Венским конгрессом, с него же начнем рассказ об эпохе, вошедшей в историю Италии под названием Рисорджименто. Итак, монархи Европы, щедро наделив Святой престол, столь же «щедро» поделили между собой другие итальянские земли. В состав Австро-Венгрии вошла Ломбардия и другие земли, французская королевская династия Бурбонов подчинила себе Королевство обеих Сицилий. По сути дела из итальянских земель только Пьемонт, да и то частично, сохранял автономию.

Италия по-прежнему была раздробленной и к тому же попала в практически полную зависимость от иностранцев. Наверное, было бы удивительно, если бы итальянцы смирились с подобной ситуацией. Собственно, они и не смирились. Практически сразу же после очередного раздела Италии в разных регионах страны начали формироваться тайные общества, целью которых было освобождение и объединение государства. Не заставили себя долго ждать и первые серьезные выступления. В 1820 году восстал Неаполь, а в 1821 году – Пьемонт. Оба восстания были подавлены австрийцами. В 1831 году австрийцы подавили еще одно восстание, на этот раз в герцогстве Пармском. И в этом же, 1831 году в Марселе появилась «Молодая Италия» – тайное республиканское общество, возглавляемое писателем и философом Джузеппе Мадзини. Именно «Молодая Италия» стояла у истоков большинства восстаний, прокатившихся по Италии в 1830-1840-е годы: 1833 год – Пьемонт, 1834-й – Савойя, 1844-й – Калабрия, 1841-1845-й – Папская область. Все эти восстания закончились неудачей и были подавлены. Но это был только пролог. Рисорджименто набирало ход…

В 1848–1849 годах по Европе прокатилась волна революций, народы, подавленные империями, не желали больше мириться с таким положением вещей. Не осталась в стороне и Италия, собственно говоря, она была в «первых рядах» революционного движения. 12 января 1848 года началось восстание Палермо, которое вскоре охватило всю Сицилию, 18 марта вспыхнул Милан, а затем и вся Ломбардия, через несколько дней поднялась Венеция. Летом революция охватила Калабрию, а апогеем революционных событий стало провозглашение в ноябре 1848 года Римской республики.

В переводе с итальянского il risorgimento означает «возрождение, обновление». Первоначально этот термин употреблялся по аналогии с II Rinascimento – «эпоха Возрождения», и контекст был скорее культурный, чем политический. Но затем «культура» сменилась «борьбой»…

Так или иначе, но все революционные выступления на территории Италии окончились неудачей (Римская республика, например, просуществовала до марта 1849 года, когда в город вошли австрийские войска под командованием фельдмаршала Радецкого). Но они не были бессмысленными – патриотический настрой, вызванный революцией, стал настолько силен, что было ясно: цели Рисорджименто рано или поздно, но будут достигнуты. Новые выступления сторонников объединения Италии не заставили себя долго ждать. К середине 1849 года Австрия восстановила свой контроль над итальянскими землями. Везде, кроме Пьемонта, где у власти продолжало оставаться конституционное правительство.

Граф Камилло Бенсо Кавур – одна из самых значительных фигур в истории Рисорджименто. Разбогатевший выходец из малоизвестной аристократической семьи в 1852 году занял пост премьер-министра Пьемонтского королевства. Кавур сумел не только сделать Пьемонт процветающим в экономическом плане государством, но и заручиться поддержкой французского императора Наполеона III в борьбе против Австрии. В 1858 году было заключено так называемое Пломбьерское соглашение, по которому Наполеон III согласился оказать помощь в войне против Австрии, правда, в обмен на это Франции должны были отойти Савойя и Ницца. Война с Австрией началась весной 1859 года. Ее результатом стало присоединение к Пьемонту Ломбардии. Более радикальные борцы за свободу во главе с Джузеппе Гарибальди были готовы идти на Рим, и только вмешательство короля Пьемонта Виктора Эммануила II (этот поход мог нарушить союз с Францией) остановило их. Но это было лишь временное затишье…

Новый этап борьбы начался в 1860 году. Гарибальди и его сторонники, недовольные выполнением условий Пломбьерского соглашения, т. е. передачей Франции части итальянских территорий, сочли себя оскорбленными. В этот момент на Сицилии началась новая революция, и Гарибальди, Мадзини и 1200 добровольцев отправились на помощь сицилийцам. Так начинался знаменитый и отчаянный «поход Тысячи», поход, который, казалось, обречен на провал, но который в итоге привел к победе. К осени 1860 года почти вся территория Южной Италии была под контролем гарибальдийцев. А на севере все новые и новые территории присоединялись к Пьемонту: Парма, Модена, Тоскана, Королевство обеих Сицилий, Умбрия. К началу 1861 года большинство итальянских земель были объединены в единое государство. В январе 1861 года были проведены выборы в парламент объединенной страны, а 17 марта король Пьемонта Виктор Эммануил II был провозглашен королем Италии.

Итак, цель достигнута?.. С одной стороны, да – Италия наконец-то была объединена. Но с другой – Рим, сердце Италии, по-прежнему находился в зависимости от иностранцев (некоторое время под контролем австрийцев находилась также Венеция). Отношение к Риму и притязания папы на светскую власть очень быстро разделили тех, кто еще недавно был объединен одной целью. Новое итальянское правительство отнюдь не желало ссориться с папой, которого поддерживали главы ведущих католических государств, прежде всего Франции, державшей в Риме свою армию. Совсем иной была позиция Гарибальди и его сторонников. «Рим или смерть!» – таким был лозунг вновь созданной Партии действия, целью которой было окончательное объединение Италии. В июне 1862 года Гарибальди неожиданно появился в Палермо и, собрав армию из 3000 добровольцев, отправился на Рим. Подобные действия могли спровоцировать очередную войну с Францией, а это не входило в планы Виктора Эммануила и его правительства. В итоге против итальянцев выступили итальянцы – королевская армия была вынуждена остановить добровольцев Гарибальди. В конце августа у Аспромонте правительственные войска открыли огонь по гарибальдийцам, сам Гарибальди, раненный в ногу, был заключен в крепость.

После провала акции гарибальдийцев итальянское правительство начало переговоры с французами о статусе Рима и Святого престола. В 1864 году была подписана так называемая «Сентябрьская конвенция», согласно которой Виктор Эммануил брал на себя ответственность за защиту папы и отказывался от идеи сделать Рим столицей объединенной Италии, в обмен на это Франция должна была вывести свою армию из Рима.

В конце 1866 года, выполняя условия «Сентябрьской конвенции», Франция вывела войска из Рима. Но по сути этот шаг был лишь пустой формальностью. Ватикан провел набор из французских рекрутов, командовать которыми были поставлены французские же офицеры. В Италии были возмущены подобными действиями, считая их прямым нарушением «Сентябрьской конвенции». Гарибальди вновь заявил о своем намерении идти на Рим, а правительство, так же как и четыре года назад, было против столь радикальных действий. Гарибальди был арестован и переправлен на остров Капрера, однако в октябре 1867 года ему удалось бежать и новый поход начался. Пятитысячная армия гарибальдийцев легко разгромила папские войска, однако им на выручку пришли регулярные французские части. 3 ноября 1867 года при Ментане гарибальдийцы потерпели поражение, их вождь был снова арестован.

В октябре 1867 года Гарибальди бежал с острова Капрера .

«Франция никогда не позволит захватить Рим!» – такими словами встретили вести с Апеннинского полуострова в Париже. По Италии же прокатилась волна антифранцузских протестов. Не исключено, что «противостояние за Вечный город» продолжалось бы еще долго и закончилось серьезным кровопролитием. Но в 1870 году Франция потерпела поражение в войне с Пруссией, Наполеон III был низложен. В августе этого года французские войска были выведены из Рима. Министерство иностранных дел Италии уведомило европейские государства о своем намерении присоединить Папскую область и Рим к Италии, а король Виктор Эммануил II предложил папе Пию IX свое покровительство. Папа отказался от подобных предложений, ответив, что он подчинится только силе. Премьер-министр Джованни Ланца приказал командованию армией взять Рим штурмом. 20 сентября

1870 года после непродолжительного сопротивления Пий IX приказал римскому гарнизону сложить оружие, после чего он объявил себя «моральным узником итальянского правительства».

2 октября 1870 года в Риме был проведен референдум. 133 681 римлянин проголосовал за присоединение к Италии, а против – только 1507. Этот референдум формально завершил период светской власти римских пап, длившийся одиннадцать столетий. В июле 1871 года Рим был провозглашен столицей объединенной Италии. Это событие стало завершением Рисорджименто и началом новой эпохи в истории Рима и всей Италии.