Антуан де Сент-Экзюпери «Военный летчик. Антуан де Сент-Экзюпери «Военный лётчик

Антуан де Сент-Экзюпери

Военный летчик

Майору Алиасу, всем моим товарищам по авиагруппе дальней разведки 2/33; и прежде всего штурману капитану Моро и штурманам лейтенантам Азамбру и Дютертру, вместе с которыми во время войны 1939 - 1940 годов я поочередно вылетал на боевые задания и которым до конца жизни я остаюсь верным другом.

Это, конечно, сон. Я в коллеже. Мне пятнадцать лет. Я усердно решаю задачу по геометрии. Облокотившись на черную парту, я старательно орудую циркулем, линейкой, транспортиром. Я сосредоточен и спокоен. Рядом перешептываются товарищи. Кто-то выводит столбики цифр на классной доске. Менее прилежные играют в карты. Время от времени я глубже погружаюсь в свой сон и поглядываю в окно. На солнце тихонько колышется зеленая ветка. Я долго смотрю на нее. Я рассеянный ученик… Я радуюсь этому солнцу и упиваюсь запахами детства: запахом парты, мела, классной доски. Как хорошо, что я могу укрыться в этом надежно защищенном детстве! Я знаю: сперва детство, школа, товарищи, потом приходит день экзаменов. Ты получаешь диплом. И с замиранием сердца переступаешь порог, за которым становишься мужчиной. Отныне ты тверже ступаешь по земле. Ты начинаешь свой жизненный путь. Ты уже делаешь первые шаги. Наконец ты проверишь свое оружие на настоящих противниках. Линейка, угольник, циркуль - с их помощью ты будешь строить мир или побеждать врагов. Конец забавам!

Я знаю, обычно школьника не пугает встреча с жизнью. Ему не сидится на месте. Муки, опасности, разочарования - все, чем полна жизнь взрослого, школьнику нипочем. Но я странный школьник. Я счастлив тем, что я школьник, и не слишком тороплюсь вступать в жизнь… Приходит Дютертр. Я подзываю его.

Садись, я покажу тебе фокус…

И я страшно доволен, когда вытаскиваю из колоды задуманного им пикового туза.

Дютертр сидит против меня на такой же черной парте и болтает ногами. Он смеется. Я скромно улыбаюсь. Подходит Пенико и кладет руку мне на плечо.

Ну что, дружище?

Сколько во всем этом нежности!

Надзиратель (а надзиратель ли это?..) открывает дверь и вызывает двух товарищей. Они бросают линейки, циркули, поднимаются и выходят. Мы провожаем их взглядом. Со школой для них покончено. Их бросают в жизнь. Теперь пригодятся их знания. Теперь они, как взрослые, смогут проверить свои расчеты на противнике. Странная школа, откуда учеников выпускают поодиночке. И без торжественных проводов. Эти двое даже не взглянули на нас. А ведь судьба, возможно, закинет их далеко-далеко. На край света! Когда после школы жизнь разбрасывает людей, могут ли они поручиться, что свидятся вновь?

А мы, те, что остаемся еще в мирном уюте теплицы, мы опускаем головы…

Послушай, Дютертр, сегодня вечером…

Но дверь отворяется снова. И я слышу словно приговор:

Капитана де Сент-Экзюпери и лейтенанта Дютертра - к майору!

Прощай, школа. Начинается жизнь.

Ты знал, что наша очередь?

Пенико уже летал сегодня утром.

Если нас вызывают, значит, мы летим на задание - это ясно. Конец мая, отступление, разгром. В жертву приносят экипажи, словно стаканом воды пытаются затушить лесной пожар. Где уж думать о потерях, когда все идет прахом. На всю Францию нас осталось пятьдесят экипажей дальней разведки. Пятьдесят экипажей по три человека, из них двадцать три - в нашей авиагруппе 2/33. За три недели из двадцати трех экипажей мы потеряли семнадцать. Мы растаяли, как свеча. Вчера я сказал лейтенанту Гавуалю:

Разберемся после войны.

И лейтенант Гавуаль мне ответил:

Уж не рассчитываете ли вы, господин капитан, остаться в живых? Гавуаль не шутил. Мы прекрасно понимаем, что нет иного выхода, как бросить нас в пекло, даже если это и бесполезно. Нас пятьдесят на всю Францию. На наших плечах держится вся стратегия французской армии! Пылает огромный лес, и есть несколько стаканов воды, которыми можно пожертвовать, чтобы затушить пожар, - ясно, что ими пожертвуют.

И это правильно. Разве кто-нибудь жалуется? Разве мы не отвечаем неизменно: «Слушаюсь, господин майор. Так точно, господин майор. Благодарю вас, господин майор. Ясно, господин майор»? Но теперь, в последние месяцы войны, над всем преобладает одно ощущение. Ощущение нелепости. Все трещит. Все рушится. Все без исключения - даже смерть кажется нелепой. Она бессмысленна в этой неразберихе…

Входим к майору Алиасу. (Он и поныне командует в Тунисе той же авиагруппой 2/33.)

Здравствуйте, Сент-Экс. Здравствуйте, Дютертр. Садитесь.

Мы садимся. Майор разворачивает карту и обращается к посыльному.

Дайте сюда метеосводку.

Он постукивает карандашом по столу. Я смотрю на него. Он осунулся. Он не спал ночь. Он мотался взад и вперед на машине в поисках ускользающего, как призрак, штаба - штаба дивизии, штаба корпуса… Он пытался бороться со складами снабжения, которые не обеспечивали его запасными частями. По дороге он застревал в непроходимых заторах. Он организовал также нашу последнюю передислокацию и размещение на новой базе - мы то и дело меняем аэродромы, словно горемыки, преследуемые непреклонным судебным исполнителем. До сих пор Алиасу всегда удавалось спасти свои самолеты, грузовики и десять тонн военного имущества. Но мы понимаем: силы его на исходе, нервы уже не выдерживают.

Ну, так вот…

Он все стучит и стучит по столу, не глядя на нас.

Дело очень скверное…

Он пожимает плечами.

Скверное задание. Но в штабе настаивают… Упорно настаивают… Я возражал, но они настаивают… Вот так-то.

Мы с Дютертром смотрим в окно - небо ясное. Я слышу, как кудахчут куры: командный пункт помещается на ферме, а отдел разведки - в школе. Лето, зреющие плоды, прибавляющие в весе цыплята, колосящиеся хлеба - все это вполне уживается во мне с мыслью о близкой смерти. По-моему, покой этого лета никак не противоречит смерти, и в сладости окружающего я не вижу ни малейшей иронии. Но у меня мелькает смутная мысль: «Лето какое-то ненормальное… Лето попало в аварию». Я видел брошенные молотилки. Брошенные комбайны. В придорожных канавах - разбитые и брошенные автомобили. Брошенные деревни. В одной опустевшей деревне из колонки все еще лилась вода. Чистая вода, стоившая человеку стольких забот, растекалась грязной лужей. Передо мной возникает вдруг нелепый образ: мне чудятся испорченные часы. Будто испорчены все часы. Часы деревенских церквей. Вокзальные часы. Каминные часы в покинутых домах. И в витрине сбежавшего часовщика - целое кладбище мертвых часов. Война… никто больше не заводит часов. Никто не убирает свеклу. Никто не чинит вагонов. И вода, предназначенная для утоления жажды или для стирки праздничных кружевных нарядов крестьянок, лужей растекается по церковной площади. И летом приходится умирать…

Начат в декабре 1941 года, в Нью-Йорке. В феврале 1942 года в США выходит американское издание книги под названием «Flight to Arras». В том же году книга выходит во Франции в издательстве Галлимара. По требованию оккупационных властей это издание было запрещено. В 1943 году в Лионе участники движения Сопротивления осуществили подпольное издание книги.

«Умоляю тебя повлиять на Ш., чтоб меня допустили к полетам на истребителе, - пишет Сент-Экзюпери близкому другу после того, как осенью 1939 года его призвали в армию и назначили инструктором в учебный полк. - Я все больше задыхаюсь. В этой стране невозможно дышать. Господи, чего мы ждем? Пока я не принимаю участия в войне, я морально болен. Мне многое надо сказать о событиях. Я могу говорить о них как боец, но не как турист. Это единственная для меня возможность высказаться. Ты ведь знаешь.

Спаси меня. Устрой мое назначение в истребительную эскадрилью. Ты хорошо знаешь, что я не люблю войну, но для меня невыносимо оставаться в тылу, когда другие рискуют жизнью. Воевать необходимо, но пока я совершаю безопасные прогулки над Тулузой, я не имею права это говорить. Такая роль просто унизительна. Добейся для меня возможности пройти через испытания, ведь я этого заслуживаю. Мне отвратительна точка зрения, согласно которой нужно беречь «ценных» людей. Только участвуя, человек может играть действенную роль. Если «ценные» люди на самом деле соль земли, они должны соединиться с землей. Нельзя говорить «мы», отделяя себя от других. Только подлец может говорить при этом «мы»!

Под угрозой все, что я люблю. Когда в Провансе начинается лесной пожар, всякий, кто не желает быть подлецом, хватает ведро и лопату. Я хочу участвовать в войне по любви, по своей внутренней вере. Я не могу не участвовать. Сделай так, чтоб меня как можно скорее назначили в истребительную эскадрилью».

Друзья старались помешать Сент-Экзюпери в его намерении, и все-таки он настоял на своем, был зачислен в группу 2/33 разведывательной авиации и тем самым добился права высказать то, что считал необходимым. «Военный летчик» родился внешне из опытов полетов над горящей страной, внутренне из напряженного осмысления событий, происходивших в Европе с начала тридцатых годов.

В 1935 году Сент-Экзюпери посещает CGCP, в 1936 и 1937 годах - республиканскую Испанию, в 1937 и 1939-м - фашистскую Германию, в 1938 и 1939-м - США. Картина расстановки сил накануне войны и общий взгляд на события сложились у писателя уже ко времени создания «Планеты людей». Оставалось только заслужить моральное право обратиться к людям и сказать им, во имя каких ценностей борьба против фашизма, точнее, борьба Запада против фашизма, может быть оправданной и наполненной смыслом.

В 1943 году в одном из писем Сент-Экзюпери сформулирует направление своих творческих усилий в книгах, написанных им во время войны:

«Западная христианская цивилизация сама повинна в том, что оказалась под угрозой. Что она сделала за последние восемьдесят лет, чтобы привлечь сердца людей к своим ценностям? В качестве новой морали было предложено: «Обогащайтесь!» Гизо или американский комфорт. Что могло воодушевить юношу после 1918 года? Мое поколение играло на бирже, обсуждало в барах модели автомобилей и кузовов, занималось гнусной спекуляцией на американских товарах»

Разумеется, Сент-Экзюпери писал «Военного летчика» не ради нравственных увещеваний. Он сознавал, что сама по себе ненависть к фашизму и моральный протест - неполноценные инструменты и нужно, чтобы люди, знающие, против чего они борются, знали также, за что стоит вести борьбу. В ряду других антифашистских произведений «Военный летчик» Сент-Экзюпери был особенно дорог бойцам Сопротивления именно потому, что в нем кратко, но всеобъемлюще раскрывалось содержание тех положительных ценностей, которые грозил уничтожить фашизм.

На выход «Военного летчика» восторженно откликнулись газеты оккупированного Парижа: многие писатели и критики, оставшиеся во Франции, выразили свою солидарность с автором книги. Ее приветствовали подпольные периодические издания. Для тех, кто видел в войне не просто столкновение сил, но столкновение мировоззрений, «Военный летчик» был достойным ответом передовой французской культуры на посягательства нацистских изуверов.

Внешний сюжет «Военного летчика» составляет рассказ об одном дне войны. Внутреннее содержание книги - день напряженной жизни человеческого сознания. Репортаж о военных событиях, воспоминания детства, лирическая исповедь, раздумья, высокий пафос проповеди - все это органически слилось в ее тексте, раскрывая личность автора, ставшую в книге живым олицетворением национальной духовной культуры. Философскую основу «Военного летчика» образует лирическое размышление, составляющее особенность литературной манеры Сент-Экзюпери. Оно присутствует уже в первых его произведениях, утвердилось в репортажах тридцатых годов, соединило в одно целое очерки «Планеты людей» и, наконец, в «Военном летчике» и в «Письме заложнику» обрело новое, еще более глубокое содержание.

Единство и взаимную связь мыслей в «Военном летчике» образуют как бы «слова-ключи» такие, как «etendue», «presence», «densite», «substance», «communaute», «Etre», «clef de voute», и другие слова-символы, раскрывающие поэтические представления Сент-Экзюпери о человеке и человеческих отношениях.

Так, слово «aventure», обычно означающее приключение, похождение, авантюру, в языке Сент-Экзюпери наполнено совсем иным содержанием. В наиболее общем смысле оно означает у писателя внутреннее движение, движение души к неведомому. Сент-Экзюпери противопоставляет это душевной неподвижности и лени, «мещанству сердца». «Aventure» - это и усилие ученого, приводящее его к открытию, и усилие поэта, создающего новый образ, и усилие художника, в результате которого он обогащает людей новым видением мира. Это вмешательство человека в мир окружающих его явлений, но вмешательство целенаправленное, расширяющее его собственный внутренний мир. И если такое вмешательство сопряжено с опасностью для жизни, то слово «aventure» может означать у Сент-Экзюпери также подвиг. Но для того, чтобы усилие каждого отдельного человека имело общий смысл, необходимо, чтобы его «aventure» отвечало самым глубоким побуждениям души, было добыванием общей истины, движением духа.

Слово «etendue» (протяженность, пространство) означает у писателя духовное содержание человека, полноту его внутренней жизни в отличие от духовной пустоты или искусственной наполненности.

Слово «presence» (присутствие), проходящее через большинство произведений писателя, выражает переживание этой полноты жизни, чувство духовной близости человека с природой и другими людьми.

Духовное содержание человека, богатство его внутренней жизни писатель обозначает словом «densite» (плотность, насыщенность). По его мысли, только оно создает настоящую, достойную человека цивилизацию, в которой все связано между собой «невидимыми связями», связями любви. Понимание цивилизации Сент-Экзюпери противопоставляет системе отношений, характерной для буржуазных демократий французского или американского типа. В заключительных главах «Военного летчика» Сент-Экзюпери констатирует разрушение духовной культуры на Западе и ставит проблему ее возрождения. Свои мысли он воплощает в образе собора и камней, некогда составлявших собор, а теперь разрозненных. Каждый человек, утверждая свою волю против других, становится одиноким и бессильным, его покидает дух творчества, и борьба каждой «отдельной личности» против других таких же личностей делает эгоистическую буржуазную демократию легкой добычей фашистского режима, в котором люди объединены не внутренне, а внешне, составляют вместе не собор, а груду, давящих друг друга своею тяжестью.

Возродить культуру значит для Сент-Экзюпери породить жажду. Слово «жажда», при всем богатстве оттенков, которые придает ему Сент-Экзюпери, означает активную потребность каждого человека в истине. Если у человека проявляется такая потребность, он ищет утоления жажды в творчестве, в восприятии природы, искусства, других людей, и это, по мысли Сент-Экзюпери, может сформировать духовный мир личности, сделать каждого человека способным к созданию великого содружества людей (его писатель называет словом «Etre» - Существо).

Когда в 1943 году Сент-Экзюпери вернулся в Северную Африку и вновь принял участие в борьбе, «Военный летчик» получил уже самую широкую известность, какая была возможна в условиях войны. В США книга была воспринята как откровение и оказала огромное влияние на общественное мнение страны. Она раскрыла всем честным американцам суть происходящего в Европе и способствовала консолидации антифашистских сил в США.

Показательно, что не только немецкие оккупанты и петэновские власти запретили распространение «Военного летчика». Штаб генерала де Голля тоже запретил эту книгу в Северной Африке: де Голль явно не одобрял позицию Сент-Экзюпери. Это привело к намеренному «непониманию» книги в окружении генерала, в поддерживавшей его печати. Писатель отнесся к этому спокойно, он знал, что воспринять книгу двусмысленно невозможно. «Очень странно, - писал он в 1943 году, - что атмосфера грызни может исказить смысл такого простого текста. Я совершенно равнодушен к тому, что алжирские тыловики усматривают в нем какие-то тайные намерения… Есть ли хоть одна строчка в книге, позволяющая думать, будто слова «я ответствен» имеют хоть малейшее отношение к униженному «mea culpa» "? «Я ответствен» должно быть девизом достоинства каждого человека. Это вера в действие. Это сама основа сознания того, что ты живешь».

Вряд ли кто-нибудь, кроме самых близких друзей Сент-Экзюпери, знал, что профессия летчика, журналиста, писателя и борьба против фашизма далеко не исчерпывают его внутренней жизни. В 1936 году он приступил к своей главной, но оставшейся незавершенной книге - к «Цитадели» (первое условное название - «Каид»), и почти все, что он писал с тех пор, хранит следы этого замысла. Больше всего их заключено в «Военном летчике». С начала войны Сент-Экзюпери использовал для работы над рукописью каждую свободную минуту. Он писал своему другу из Нью-Йорка в 1942 году:

«За время войны я изменился. Я дошел до полного отвращения ко всему, что касается собственно меня. Почти все время чувствую себя как-то странно больным и совершенно равнодушным. Хочу закончить «Каида». Вот и все. Я обмениваю себя на него. По-моему, это засело во мне крепко, как якорь. На том свете меня спросят: что ты сделал со своими дарованиями и что ты дал людям? Раз я не погиб на войне, я должен обменять себя на что-то другое. Кто помогает мне в этом, тот мне друг. Я не преследую никакой корыстной цели, не добиваюсь никакого признания. Все это для меня решено окончательно. Эта вещь появится после моей смерти, вряд ли я когда-нибудь ее закончу. В ней семьсот страниц руды, на обычную статью, мне и то понадобится десять лет, не говоря уже о более тщательной отделке. Словом, я буду работать над ними, пока хватит сил. И ничего другого делать не стану. Сам по себе я уже никакого значения не имею. Я уязвим, беззащитен, времени у меня в обрез, и я хочу завершить мое дерево. Гийоме погиб. Хочу поскорее завершить мое дерево. Хочу поскорее превратиться во что-то другое, нежели я сам. Заниматься собой мне уже не интересно. Мои зубы, моя печень и прочее - все это одряхлело и само по себе ничего не значит. Хочу стать чем-то другим вместо всего этого, когда придет смерть… Может быть, я заблуждаюсь относительно моей книги, может быть, это просто посредственная толстая книга, но мне безразлично: это все, на что я способен. И я должен сделать все, на что способен, это лучше, чем быть убитым на войне».

Рукопись «Цитадели» представляет собой отдельные тексты и наброски, которые не дают представления о том, каково должно быть единство книги. Впервые рукопись была опубликована в 1947 году в издательстве Галлимара. Издатели незавершенной рукописи озаглавили ее «Цитадель» (у Сент-Экзюпери было намерение назвать свою книгу строкой из ее текста: «Цитадель, я воздвигнул тебя в сердце человека!»).

Во все книги Антуан вложил безмерную любовь к жизни. Он упорно стремился понять свое время, потому что чувствовал ответственность за все человечество. Когда началась война Сент-Экзюпери назначили инструктором, однако он стремился к действию - он хотел летать и добился звания разведчика, делал аэрофотосъемку. С высоты он видел весь трагизм чудовищной катастрофы. Для этого он и хотел воевать, чтобы рассказать правду о войне. И он написал книгу которая в те трудные времена помогла Франции вернуть уважение ее друзей. Антуан верил в человека и с оптимизмом смотрел в будущее. Он знал - фашизм задохнется. В романе автор говорит, что сведения сбором которых он занимался ничего не значили, но книга, которую он сочинил во время полетов спасла культуру Европы и цивилизованный мир. Общая борьба с врагом, как и предрекал Сент-Экзюпери вернула людям утраченные ценности.

Антуан летал на высоте 10.000 метров, при температуре -50, когда замерзают приборы, и ощущал на себе огонь, когда по нему стреляли со всех орудий при снижении. Он бесстрашно бросал себя в самую гущу событий.

Увлекательный, удивительный роман! Литературный памятник. Но если не знакомы с творчеством Антуана, лучше начинать с «Планеты людей», «Южного почтового» и «Маленького принца».

Оценка: 10

В повести Экзюпери описывает вылет на разведывательном самолёте над оккупированной Францией. Никаких надежд на возвращение не было - в полётном задании имелись участки, круглосуточно патрулируемые немецкими истребителями. Разведчик вылетал без сопровождения, оборонял самолёт только стрелок. К счастью, шесть истребителей увязавшихся за разведчиком, не смогли его догнать на большой высоте. В обратный путь они летели уже на низкой высоте, фотографируя и наблюдая глазами происходящее на земле, а также привлекая на себя зенитную артиллерию. Опять же чудом их самолёт, хоть и изрешечённый, возвращается на базу.

По ходу полёта Экзюпери рассказывает о беженцах, переполнивших дороги, о неразберихе в командовании, о безнадёжном сопротивлении фашистским оккупантам, которые превосходят французов и по техническому оснащению и по организованности. Мысли капитана самолёта прерываются будничными репликами штурмана, который то просит добавить кислорода в дыхательные маски, то снизить высоту, что не так то просто сделать, т.к. педали на большой высоте просто примёрзли.

После успешного выполнения задания экипаж на время забывается в простых земных радостях - местный фермер зовёт их в гости на вино и колбасу из только что заколотой свиньи.

А вот дальше автор начал сыпать пафосными речами о Боге, Посланцах, Человеке, Смирении, Коллективе, Общности, Гуманизме, Равенстве и прочих словах с заглавной буквы. Возможно эти размышления были бы неплохой проповедью для прихожан местной церкви, мотивирующих не отчаиваться и продолжать сопротивление, т.к. главное в этой речи, видимо, не смысл, а интонация. Я же смысл если и уловил, то лишь на уровне интуиции, потому что тяжело понять такое количество перемежающихся между собой слов с заглавной буквы - каждое из этих слов в этой речи должно означать что-то большее, чем ими привыкли обозначать. Вот эта концовка испортила всё впечатление от повести, т.к. я привык к Экзюпери, умеющему выражать свои мысли на конкретных жизненных примерах, а не посредством обильного и донельзя абстрактного пафоса.

Оценка: 6

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)

Каждый отвечает за всех. Отвечает только каждый в отдельности. Только каждый в отдельности отвечает за всех. Я впервые постигаю одну из тайн религии, породившей духовную культуру, которую я считаю своей: «Принять на себя бремя грехов человеческих…» И каждый принимает на себя бремя всех грехов всех людей.

Всего один полет, один почти безнадёжный боевой вылет может перевернуть всё внутри человека. Окрасить смыслом этот мир, и эту жизнь, и этого человека.

Философия Экзюпери: философия общности, единства, родства ростка с деревом, камня с Собором, частички - с целым, - не может оставить равнодушным. Безграничная вера трогает за душу, тянет за собой, заставляет расти.

Но высшего и наиболее полного выражения она достигла в «Цитадели». И после неё читать «Военного летчика» было как будто взглянуть на черновик, на то, с чего начиналось - познавательно, но того чувства откровения, которое обязательно возникло бы, если б это было единственное произведение, я не почувствовала.

Его короткая жизнь была нелегкой: в четыре года он потерял отца, который относился к династии графов, а все заботы в воспитании взяла на себя мать. За всю карьеру летчика он потерпел 15 аварий, был несколько раз серьезно травмирован, находясь на волосок от смерти. Однако, несмотря на все это, Экзюпери смог оставить свой след в истории не только как отличный летчик, но и как писатель, подаривший миру, например, «Маленького принца».

Антуан де Сент-Экзюпери родился во французском городе Лион у графа Жана-Марка Сент-Экзюпери, который был страховым инспектором, и его супруги Мари Буаэ де Фонколомб. Семья происходила из старинного рода перигорских дворян.

Сначала будущий писатель учился в Мансе, в иезуитском колледже Сент-Круа. После этого — в Швеции в Фрибурге в католическом пансионе. Окончил образование в Академии изящных искусств на отделении архитектуры. В октябре 1919 года записывается вольнослушателем в Национальную высшую школу изящных искусств на отделение архитектуры.

Поворотным в его судьбе стал 1921 год — тогда он был призван в армию во Франции. Сначала его определяют в рабочую команду при ремонтных мастерских, но вскоре ему удается сдать экзамен на гражданского лётчика.

В январе 1923 года с ним происходит первая авиакатастрофа, он получает черепно-мозговую травму. После Экзюпери переселился в Париж, где и предался писательским трудам. Однако на этом поприще он поначалу не имел успеха и был вынужден браться за любую работу: торговал автомобилями, был продавцом в книжном магазине.

Лишь в 1926 году Экзюпери нашёл своё призвание — стал пилотом компании «Аэропосталь», доставлявшей почту на северное побережье Африки.

19 октября 1926 года его назначили начальником промежуточной станции Кап-Джуби, на самом краю Сахары. Здесь он пишет своё первое произведение — «Южный почтовый». В марте 1929 года Сент-Экзюпери вернулся во Францию, где поступил на высшие авиационные курсы морского флота в Бресте. Вскоре издательство Галлимара выпустило в свет роман «Южный почтовый», а Экзюпери уезжает в Южную Америку.

В 1930 году Сент-Экзюпери производят в кавалеры ордена Почётного Легиона за вклад в развитие гражданской авиации. В этом же году Сент-Экзюпери пишет «Ночной полёт» и знакомится со своей будущей женой Консуэло из Сальвадора.

Весной 1935 года Антуан стал корреспондентом газеты «Пари-Суар». Его отправили в командировку в СССР. После поездки Антуан написал и опубликовал очерк «Преступление и наказание перед лицом советского правосудия». Это произведение стало первой западной публикацией, в которой автор предпринял попытку осмыслить и понять строгий режим Сталина.

В скором времени Сент-Экзюпери становится владельцем собственного самолёта С. 630 «Симун» и 29 декабря 1935 года предпринимает попытку поставить рекорд при перелёте Париж — Сайгон, но терпит аварию в Ливийской пустыне, едва избежав гибели.

В январе 1938 года Экзюпери отправляется в Нью-Йорк. Здесь он переходит к работе над книгой «Планета людей». 15 февраля он начинает перелёт Нью-Йорк — Огненная Земля, но терпит тяжёлую аварию в Гватемале, после чего долго восстанавливает здоровье сначала в Нью-Йорке, а затем во Франции.

Во время Второй мировой войны Сент-Экзюпери сделал несколько боевых вылетов на самолете «Блок-174», выполняя задачи по аэрофоторазведке, и был представлен к награде «Военный крест». В июне 1941 года, уже после поражения Франции, он переехал к сестре в неоккупированную часть страны, а позже выехал в США. Жил в Нью-Йорке, где в числе прочего написал свою самую знаменитую книгу «Маленький принц».

31 июля 1944 года Сент-Экзюпери отправился с аэродрома Борго на острове Корсика в разведывательный полёт и не вернулся. Долгое время о его гибели ничего не было известно, и думали, что он разбился в Альпах. И только в 1998 году в море близ Марселя один рыбак обнаружил браслет.

В мае 2000 года ныряльщик Люк Ванрель заявил, что на 70-метровой глубине обнаружил обломки самолёта, возможно, принадлежавшего Сент-Экзюпери. Останки самолёта были рассеяны на полосе длиной в километр и шириной в 400 метров.

В 2008 году немецкий ветеран Люфтваффе 86-летний Хорст Рипперт заявил о том, что это именно он на своем истребителе «Мессершмитт Ме-109» сбил Антуана де Сент-Экзюпери. Согласно заявлениям Рипперта, признался он для того, чтобы очистить имя Сент-Экзюпери от обвинений в дезертирстве или самоубийстве. По его словам, он не стал бы стрелять, если бы знал, кто был за штурвалом самолета противника. Однако пилоты, служившие с Риппертом, выражают сомнение в правдивости его слов.

Французский музей авиации и космонавтики — самый старый авиационный музей в мире

Сейчас поднятые обломки самолёта Экзюпери находятся в Музее авиации и космонавтики в Ле-Бурже.

В «Военном летчике», когда-то запрещенном во Франции, но имевшем колоссальный успех в других странах мира, вызывавшем восторженные отзывы и яростные нападки, Экзюпери приглашает в очередной полет — непредсказуемый, смертельно опасный полет во тьме ночи, под сильнейшим огненным дождем — но вместе с тем захватывающий, благотворный и незабываемый.

Цитаты Экзюпери из книги Военный лётчик:

Человек - всего лишь узел отношений. И только отношения важны для человека. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Разум обретает ценность лишь тогда, когда он служит любви. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Только дух оплодотворяет разум. Дух бросает в него семя грядущего творения. Разум завершит всё остальное. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Искушение - это соблазн уступить доводам Разума, когда спит Дух. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Жить - значит медленно рождаться. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Озарение означает лишь то, что Духу внезапно открылся медленно подготовлявшийся путь. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Война - не настоящий подвиг, война - это суррогат подвига. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Жертва теряет всякое величие, если она становится лишь пародией на жертву или самоубийством. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Беспредельность нельзя найти. Она созидается в нас самих. А бегство никого никуда не приводило. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Мне всегда была ненавистна роль наблюдателя. Что же я такое, если я не принимаю участия? Чтобы быть, я должен участвовать. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Любовь - о ней не спорят. Она есть. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Жизнь Духа иногда прерывается. Только жизнь Разума непрерывна или почти непрерывна. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Смерть - это нечто огромное. Это новая цепь связей с мыслями, вещами, привычками умершего. Это новый миропорядок. С виду как будто ничего не изменилось, на самом же деле изменилось всё. Страницы в книге те же, но смысл её стал иным. Чтобы почувствовать смерть, мы должны представить себе те часы, когда нам нужен покойный. Именно тогда нам его и недостаёт. Представить себе часы, когда он мог бы нуждаться в нас. Но он в нас больше не нуждается. Представить себе час дружеского посещения. И почувствовать его пустоту. Мы привыкли видеть жизнь в перспективе. Но в день похорон нет ни перспективы, ни пространства. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Только выполнение своего долга позволяет человеку стать чем-то. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Прекрасно дерево, уходящее своими корнями глубоко в почву. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Страх возникает, когда теряешь уверенность в том, что ты - это ты. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Ребёнок не приходит в ужас от того, что терпеливо готовит в себе старика. Он - ребёнок, и он играет в свои детские игры. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Основа нашего единства - Человек, который выше каждого из нас. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Нужно, чтобы то, ради чего умираешь, стоило самой смерти. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Прежде чем получить, надо отдать, и прежде чем поселиться в доме, надо его построить. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Умирают только за то, ради чего стоит жить. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Умирают за дом, но не за вещи и стены. Умирают за собор - не за камни Умирают за народ - не за толпу. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Братьями можно быть только в чём-то и нельзя быть братьями вообще. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Только благодаря ветру свободен парусник в открытом море. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Легко основать порядок в обществе, подчинив каждого его члена незыблемым правилам. Легко воспитать слепца, который, не протестуя подчинялся бы поводырю или Корану. Насколько же труднее освободить человека, научив его властвовать над собой. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Что значит освободить? если в пустыне я освобожу человека, который никуда не стремится, чего будет стоить его свобода?. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Демагогия возникает тогда, когда, за отсутствием общей меры, принцип равенства вырождается в принцип тождества. (Пер. с фр. А. Тетеревниковой)

Но если я готов дать лишь самому себе, я ничего не получаю, потому что я не создаю ничего такого, от чего я не отделим, а значит, я - ничто.

Долг врача состоял в том, чтобы, рискуя жизнью, лечить зачумленного, кем бы он ни был. Врач служил Богу.

Раз я не отделим от своих, я никогда от них не отрекусь, что бы они не совершили.

Жизнь проявляется не в состояниях, а в действиях.

Детство, этот огромный край, откуда приходит каждый! Откуда я родом? Я родом из моего детства, словно из какой-то страны…

Жить тоже нелегко.

Мы живём в слепом чреве администрации.

Война это не подвиг. Война - болезнь.

Скачать произведение Антуан де Сент-Экзюпери Военный лётчик: